Аномалия - Первый фронт. Второй фронт. Третий фронт

В это время к нам подошли Аля с мамой, нагулявшись по залу и налюбовавшись на знаменитостей, о делах которых постоянно писали в газетах и говорили по радио.

– Здравствуйте, Константин Константинович, – поздоровалась мама с генералом.

– Здравствуйте… Алевтина Анатольевна, – слегка склонил голову в приветствии Рокоссовский. Он уже был как-то представлен моей матери, но, видимо, подзабыл ее имя-отчество.

Мы стояли отдельно, за одной из колонн, поэтому, когда появился Сталин, не увидели, а услышали.

– Идемте быстрее! – поторопила нас Аля.

Сверкая новенькими, только час назад врученными наградами, мы направились следом. Мне дали Золотую Звезду Героя с орденом Ленина и орден Боевого Красного Знамени, последнее – за Мертвый мир. Рокоссовский же получил вторую Звезду Героя и два ордена Ленина. Последние – за разные победы, просто вручали это все сейчас. В общем, ситуация, как у меня.

Пройдя вперед – нас пропустили – я одной рукой прижал к себе Алю и слушал речь Сталина. Полковник Гоголев-Лев отошел в сторону к своим знакомым, пообещав подойти чуть позже. Справа стоял Рокоссовский, а слева, рядом с Алей, генерал Василевский, причем не местный, а тот самый, из Мертвого мира. Мы с ним успели поздороваться при первой встрече, когда заходили в зал награждения, и обменяться новостями, но поговорить спокойно не удалось. Сам генерал за освобождение Китая и помощь неместным китайским войскам был представлен к званию генерал-лейтенанта и награжден орденом Ленина. Насколько я понял, он вот уже месяц как из своей дивизии формирует моторизованный корпус.

Сталин говорил долго, причем это надоело даже моему сыну, он раззявил рот и заорал. Сталин мельком глянул на орущего младенца, так как сам разрешил быть нам с детьми, но намек понял и за пять минут завершил свою речь. Благо Аля быстро успокоила малыша.

После Сталина выступили другие секретари, поздравляя всех награжденных. Наконец парадная часть закончилась, и мы, разбившись на группки, стали беседовать. К нам с Рокоссовским присоединились генерал Василевский, генерал-танкист Стругов и полковник Гоголев-Лев. Первые двое были переселенцами из Мертвого мира.

Судя по тому, как Рокоссовский приветливо поздоровался со Струговым, видимо, они были хорошо знакомы. Чуть позже выяснилось, танковый корпус Стругова в данный момент находился в подчинении командующего Первым Украинским фронтом генерала армии Черняховского, а до этого был в подчинении Рокоссовского. Сейчас корпус стоял на отдыхе в шестидесяти километрах от Берлина.

Все слушали Василевского, который достаточно подробно рассказывал о продолжавшихся до сих пор боях в Китае. По его словам, китайские армии из моего мира, которые согласно договору с нами освобождали китайцев этого мира, вели себя до крайности жестоко. Одно только то, что советские войска захватили более ста тысяч военнопленных, а китайцы всего две тысячи, хотя основные наступательные бои вели именно они, говорило о том, что пленных они не берут.

– А когда они освободили лагерь с местными китайскими военнопленными и архив, то с той поры у китайцев по армии приказ не брать японцев в плен.

– М-да, а ведь аналитики говорили, что они будут мстить за оккупацию и уничтожение населения, – сказал я.

– Так это не их мир! – возмутился Стругов.

– А какая разница? Тут хоть сдерживаться не надо. Никаких правозащитников нет, вот китайские армейцы и развлекаются на всю катушку, мстя за все. А память у них хоро-о-ошая! Я вообще удивляюсь, что они не устроили японский геноцид, – хмыкнул я.

– Может, еще и устроят, – глотнув шампанского, сказал Василевский. – Когда мы освободили порт Сэйсин, то китайцы отмели себе четыре транспорта и два сторожевика из трофеев. Как бы действительно не рванули к берегам Японии. С них станется.

Мы еще долго говорили о делах этого мира, так как к сведениям о соседних они допущены не были и информацией не владели.

Домой мы ехали все вместе, то есть мы с Алей и родители. Время было позднее, и чтобы родители не плутали, я уговорил их переночевать у нас. Дело это было обычное, так что они согласились быстро.

Дальше меня закрутила рутина. Во время моего отсутствия отделом руководил Вознесенский, к этому времени получивший звание майора и вторую Красную Звезду на грудь. Быстро войдя в курс дел отдела, я стал перечитывать сводки, начиная со дня моей пропажи. На это у меня ушло почти две недели.