Аномалия

Через два часа за мной зашла Виталина, и мы отправились на нижний этаж, где находились процедурные палаты и хирургия. Палата Э-21, небольшая комната с резервуаром, заполненным прозрачной жидкостью. Вокруг – стойки с приборами. Судя по шлейфам проводов, тянущихся от них в разные стороны, техники спешили. В соседней комнате, за стеклом, – доктор с помощником, внимательно смотрят в мониторы…

Включился громкоговоритель, и доктор объяснил мне происходящее:

– Сейчас ты ляжешь в гипораствор. Над тобой – сканер ЦА (церебральной активности. – Прим. автора). Я буду наблюдать, как меняется карта, и давать команды ассистентам по направлению воздействия, поскольку автоматику мы, к сожалению, пока доделать не смогли. Ты окажешься в гипнотическом сне. Это нормально, не сопротивляйся. Если вдруг почувствуешь себя плохо – в руке у тебя будет кнопка.

Кнопка…

Я посмотрел на доктора через стекло и кивнул.

Ассистенты, точнее говоря, ассистентки – Юля и Виталина. Быть перед ними обнажённым никакого особого дискомфорта не доставляло. Может быть потому, что с момента моего пробуждения здесь, в лаборатории, это стало чем-то естественным и привычным. Или потому, что я был таким всегда? И всё же глаза оленёнка проявляли ко мне больший интерес, чем того требовала ситуация. Говоря откровенно, внимание Лины было мне приятно. Проблема заключалась в другом: не является ли это помехой для моей работы? Не следует ли поговорить об этом с доктором? С другой стороны, результатом такого разговора мог быть перевод девушки из лаборатории, что, после всей заботы и внимания с её стороны, выглядело… невежливым?

Жидкость в резервуаре тёплая, похожая на воду, но не такая текучая; она лишь немного покрывает тело. Форма дна повторяет мои очертания, лежать удобно. Девушки надевают наушники, поворачивают тяжёлые приборы на кронштейнах; я закрываю глаза. Щёлкают реле, и я сразу чувствую тепло, распространяющееся от кончиков пальцев по рукам и ногам. Постепенно тепло превращается из меры температуры в состояние мышц, состояние нервных окончаний, ведущих к ним – тепло, спокойно… Такая расслабленность, которой я не испытывал никогда в жизни. Невесомость. Приборы помогают мне управлять телом. Они дышат за меня, сердце переходит под их контроль, каждая мышца тела повинуется им. Мозг теперь свободен. Он может лишь наблюдать за тем, как точные движения приборов приводят тело в состояние идеального комфорта, идеального равновесия, и состояние эйфории от этого наблюдения захватывает моё сознание, моментально отключая меня от реальности. Звуки пропадают; я движусь в пространстве бессознательного. Вокруг появляются облака. Они тёплые и влажные. К ним приятно прикасаться, приятно лететь сквозь них…

Внезапно я оказываюсь на берегу реки. Воздух прохладный, чистый; высокая трава, почти с меня ростом. Человек в плаще уверенно забрасывает блесну на толстой леске к дальнему берегу. Крутит катушку, затем резко подсекает. Удилище выгибается дугой: рыба тяжёлая, сильная. Но борьба длится не долго – умелые руки рыбака приводят беснующуюся добычу к берегу, и вот уже она, подцепленная багориком, извивается на гальке. Большая, килограммов двенадцать! Мальчик подбегает к бьющей хвостом рыбе и бросается на неё сверху, пытаясь удержать скользкую добычу. «Дедушка, смотри – я медведь!» Рыбак смеётся и гладит мальчика по голове: «И вправду, настоящий медведь, Кайнын!»

Хочется побыть там подольше. Просто смотреть, вспоминать… Но всё вокруг становится бледнее, река пропадает. Трава вокруг меня теперь короткая и сухая; вдалеке виден силуэт вулкана, над ним висит большое белое облако. Впереди серое здание с синими полосками. Два этажа, много людей. На крыше стоят два человека. На высоком – шляпа цвета хаки с загнутыми вверх полями. Такая была у дедушки. Слышен шум взлетающего самолёта. Какой неприятный шум… Не люблю звук самолётов. Не хочу быть в этом месте. Мне становится холодно. Я поворачиваюсь и бегу обратно к реке, но реки здесь нет. Река осталась где-то далеко-далеко, и вокруг меня расстилается лишь бесконечное пространство белого как молоко тумана.

Туман.

Иногда впереди мелькают силуэты людей, но стоит пойти в их сторону, как они исчезают. Тишина и пустота. Снова силуэты, приближаются ко мне. Это папа и мама! Фигуры не разглядеть, но я точно знаю – это они!

Я бегу к ним.

Туман всё плотнее и плотнее. Мешает двигаться. Ноги становятся ватными, тяжёлыми… Так я никогда не догоню их!

Силуэты всё дальше от меня. Они уже почти не различимы, только две еле заметные тени посреди пугающей мёртвой пелены.

Пропали.

Как теперь их найти в этом тумане… Почему я не закричал? Не привлёк их внимания?

Они не могут меня услышать.

Я не могу добраться туда, где они сейчас.

Темнота.

Маленькое помещение. Стен не видно, но я точно знаю, что они рядом, что пространства очень мало. Здесь пыльно, тяжело дышать.