— Вы только не принимайте это близко к сердцу, миссис докторша, дорогая, — сказала Сюзан, неожиданно войдя в гостиную. — Отдыхайте и не волнуйтесь насчет кухни. Сюзан у руля! Коли держишь собаку, самому лаять незачем. Я буду каждое утро подавать вам завтрак в постель.
— Ну уж нет! — засмеялась Аня. — Я согласна с мисс Корнелией, что, когда женщина, которая не больна, ест завтрак в постели, это поистине возмутительно и почти оправдывает мужчин в любых их чудовищных преступлениях.
— Корнелия! — воскликнула Сюзан с неописуемым презрением. — Я полагаю, что у вас достаточно здравого смысла, миссис докторша, дорогая, чтобы не обращать внимания на то, что говорит Корнелия Брайент. Не понимаю, почему она вечно ругает мужчин — даже если она старая дева. Я тоже старая дева, но вы никогда не услышите от меня худого слова о мужчинах. Мне они нравятся. Я охотно вышла бы замуж, если бы представился случай. Разве не странно, что никто еще не сделал мне предложение, миссис докторша, дорогая? Я не красавица, но выгляжу ничуть не хуже большинства замужних женщин. Но у меня никогда не было поклонника. Как вы полагаете, отчего бы это?
— Вероятно, судьба, — предположила Аня с невероятной серьезностью.
Сюзан кивнула.
— Я сама часто так думаю, миссис докторша, дорогая, и это для меня большое утешение. Я ничего не имею против того, что никто на меня не зарится, если так повелел Всемогущий в Его собственных мудрых целях. Но иногда в мою душу закрадывается сомнение, миссис докторша, дорогая, и я задаюсь вопросом, не может ли быть так, что сатана имеет к этому куда большее отношение, чем кто-либо другой.
Женщина, пока не ляжет в могилу, не может быть уверена в том, что не выйдет замуж, миссис докторша, дорогая… а теперь напеку-ка я пирожков с вишнями. Я заметила, что они нравятся доктору, а я очень люблю готовить для мужчины, который может оценить по достоинству то, чем его кормят.
В тот же день в маленький домик заглянула немного запыхавшаяся мисс Корнелия.
— Мирское и дьявольское мне нипочем, но а вот плотское, пожалуй, досаждает, — призналась она. — А вам, Аня, душенька, похоже, никогда не бывает ни жарко, ни тяжело… Не вишневыми ли пирогами у вас пахнет? Если да, то пригласите меня к чаю! Я так и не попробовала вишневых пирогов в это лето. Все вишни из моего сада украли эти разбойники— мальчишки — сыновья Гилмана.
— Ну-ну, Корнелия, — запротестовал капитан Джим, который читал какой-то роман о моряках, сидя в углу гостиной, — вы не должны обвинять этих двух бедных, растущих без матери мальчиков, если у вас нет неопровержимых доказательств. Нельзя называть их ворами только на том основании, что их отец не отличается особой честностью. Вполне вероятно, что ваши вишни склевали малиновки — их ужасно много в этом году.
— Малиновки! — презрительно фыркнула мисс Корнелия. —
Несколько мгновений мисс Корнелия с изумлением смотрела на него, затем откинулась на спинку кресла и от души расхохоталась.
— Да-а, на этот раз вы меня наконец поддели, Джим Бойд, и я это признаю. Вы только посмотрите, Аня, душенька, до чего он доволен — улыбка до ушей! Что же касается малиновок, то если у них большущие, голые, загорелые ноги в потрепанных брюках — такие, как те, что я видела на моей вишне ранним утром на прошлой неделе, то я приношу мои извинения мальчикам Гиммана. Когда я выскочила в сад, этих ног там уже не было. Я не могла понять, каким образом они сумели исчезнуть так быстро, но капитан Джим открыл мне глаза — конечно же, они улетели!
Капитан Джим засмеялся и ушел, с сожалением отклонив предложение остаться к ужину и отведать пирожков с вишнями.