Анимус. Страж Китежа (2)

— Я действительно не способен пользоваться техниками. В этом я тебе не врал, уж поверь. — Откровенное нежелание ему верить отразилось в глазах перерождённого столь ярко, что фантом был вынужден прервать театральную паузу и тут же продолжить говорить. — Ты связан со "мной" куда крепче, чем можешь представить. И "я" предполагал, что ты вполне можешь отказаться от самого простого и нетребовательного способа в виде уничтожения личности своего симбионта. Но вот что я тебе скажу, Элин: это опасно. Действительно опасно, ведь дело здесь не только в возможности предательства…

Фантом обошёл стол по кругу, подойдя практически вплотную к уже давно вставшему со стула перерождённому. Теперь Элин мог разглядеть каждый мускул на лице мужчины, а и без того серьёзная обстановка, казалось, накалилась докрасна.

— Ты — подлинник, Элин. Но это не значит, что твой симбионт такой же. Вы принципиально отличаетесь друг от друга в сфере, которую смертные просто не в силах разглядеть. Простое нахождение рядом с фальшивой душой не способно тебе навредить, но вы делите одно тело, будто два объединённых сосуда. Так как отреагирует Мир, если ты попытаешься пронести в единственно-возможную реальность сущность, которой там не должно быть? Вспомни, Элин: были ли моменты, когда ты как будто терял что-то, а она наоборот — приобретала?

Перерождённому не требовалось особо задумываться для того, чтобы вспомнить момент после боя с сумасшедшим симбионтом на каменистом плато. Тогда Эрида приняла удар на себя, повредив душу, и перерождённый каким-то образом смог её исцелить. Уникальный случай, подобных которому больше не происходило, но — да, он был.

— Лишь один раз…

— А больше для катастрофы и не нужно. — Фантом оборвал перерождённого на полуслове, и, тяжело вздохнув, убрал руки за спину, бросив на потолок усталый взгляд. — Ты взрастил в своём симбионте личность, а после пробил барьер, вас разделявший. С того момента ты неуклонно, скажем так, разделял свою подлинность с фальшивкой… и судя по тому, что смена реальностей вас не разделила, барьер был разрушен уже очень давно. Точка невозврата пройдена. Как “Я” и предсказал, возводя это подземелье.

— У меня только два вопроса. — Анимус не разделял показных эмоций своего визави, сохраняя близкое к абсолютному спокойствие. Он анализировал, игнорируя даже повальный недостаток данных. — Чем это чревато и какой выход “ты” приготовил.

— Это чревато тем, что мир в конечном итоге вас отвергнет. В момент, когда последняя линия будет схлопнута, что, конечно, будет ещё очень нескоро, и ты, и твоя напарница просто исчезнете. Вы разделите твою идентичность на две равные половины, и Мир не примет никого из вас. Что же до выхода… — Мужчина будто бы нехотя наклонился и хлопнул по столу, сформировав на его поверхности подробную схему, которая, между тем, не выглядела завершённой. — … то у меня есть как временное, так и глобальное решение. Первое ты видишь перед собой, а о втором наверняка догадался сам.

Элин пробежался глазами по схеме, подметив самые сложные элементы, но сходу разобраться в незнакомом комплексе техник не смог. Несмотря на кажущуюся простоту, — условную, конечно же, — этот вариант был достаточно запутанным для того, чтобы даже эксперт испытал определённые трудности.

— Что это?

— Схема артефакта, с помощью которого можно серьёзно замедлить процесс смешения подлинности душ. За счёт этого ты, вероятно, уцелеешь при уничтожении последней линии, а твой симбионт… — Фантом развёл руками. — … исчезнет. Но ты всё ещё можешь решить проблему кардинальным образом. Догадываешься, каким?

К счастью для фантома, намекал он не на избавление от Эриды.

— Главное, чтобы возможность вознесения не была лишь сладкой ложью, за счёт которой я буду послушно делать всё, что от меня требуется “тебе”. — Чем старше человек, тем меньше он верит чужим обещаниям. А Элин был стар — с какой стороны ни посмотри. Он прожил одну полноценную жизнь, большую часть второй томился в заточении у симбионтов, и эту, третью, пускать под откос не хотел совершенно. — Но пока мы сделаем вид, что я тебе поверил. Мне нужны пояснения к схеме. И лучше бы тебе не врать, Марагос…

Глава 21

Эрида вернулась в реальный мир рывком, безо всякой предварительной подготовки. Она сама этого желала, сама хотела “посмотреть в глаза” носителю, утаившему от неё столь важную информацию и, как это часто бывало, принявшего решение в одиночку.

Змейка испытывала чувство глубокой обиды, вызванной тем, что Элин вновь проигнорировал главный приоритет в её жизни — его, Элина, благополучие. На что бы ни походили их отношения и как бы ни выглядели со стороны, на самом деле Эрида была готова даже пожертвовать собой в случае нужды. Такова была её суть, суть симбионта, от и до верного своему носителю.

А посягательство на нечто настолько важное любым живым существом воспринималось крайне эмоционально.