Читаем Английский язык с Марком Твеном. Принц и нищий / Mark Twain. The Prince and the Pauper полностью

'First come Gentlemen, Barons, Earls (первыми идут джентльмены, бароны, графы), Knights of the Garter (рыцари подвязки), all richly dressed and bareheaded (все богато одетые и с непокрытой головой; bare — голый, обнаженный); next comes the Chancellor (следом идет канцлер), between two (между двоих человек), one of which carries the royal scepter (один из которых несет королевский скипетр), the other the Sword of State (другой — церемониальный меч: «меч государства») in a red scabbard (в красных ножнах), studded (обитый гвоздями в форме; stud — гвоздь с большой шляпкой; обивать) with golden fleurs-de-lis (золотых геральдических лилий), the point upwards (острым кончиком вверх); next comes the King himself (затем идет сам король) — whom, upon his appearing (которого, при его появлении), twelve trumpets and many drums (двенадцать труб и много барабанов) salute with a great burst of welcome (приветствуют великим взрывом радушия), whilst all in the galleries rise in their places, crying (пока все на галереях встают со своих мест, крича) "God save the King (Боже, храни Короля)!" After him come nobles attached to his person (после него идут дворяне, приближенные к его особе; to attach — прикреплять), and on his right and left (и справа и слева от него) march his guard of honor (шагает его почетный караул: «стража чести»), his fifty Gentlemen Pensioners, with gilt battle-axes (его пятьдесят наемных дворян с позолоченными боевыми топорами).'

This was all fine and pleasant (это все было утонченно и приятно). Tom's pulse beat high (пульс Тома часто бился) and a glad light was in his eye (и довольный свет был в его глазу = его глаза довольно сияли). He bore himself right gracefully (он держал себя весьма изящно; to bear — нести), and all the more so (и тем более так) because he was not thinking of (потому что он не думал о том) how he was doing it (как он делал это), his mind being charmed and occupied (пока его ум был очарован и занят) with the blithe sights and sounds about him (веселыми зрелищами и звуками вокруг него) — and besides (и кроме того), nobody can be very ungraceful (никто не может быть очень уж неизящным) in nicely fitting beautiful clothes (в отлично подходящей красивой одежде) after he has grown a little used to them (после того, как он стал немного привыкнувший к ним) — especially if he is for the moment unconscious of them (особенно если он на время был несознающий их = не осознавал их). Tom remembered his instructions (Том помнил свои инструкции), and acknowledged his greeting (принимал приветствия) with a slight inclination (легким наклоном) of his plumed head (своей украшенной пером головы; plume — перо в шляпе, плюмаж), and a courteous (и учтивым) 'I thank ye, my good people (я благодарю вас, мои добрые люди).'

He seated himself at table without removing his cap (он уселся у стола без того чтобы снять = не снимая шапки); and did it without the least embarrassment (и сделал это без малейшего замешательства); for to eat with one's cap on (ибо есть со своей шляпой надетой) was the one solitary royal custom (было единственным королевским обычаем) upon which the kings and the Cantys met upon common ground (на котором короли и семья Кэнти встречались на общей территории = сходились), neither party having any advantage over the other (причем ни одна сторона не имела никакого преимущества перед другой) in the matter of old familiarity with it (в деле давнего знакомства с этим). The pageant broke up (свита разделилась; to break up — разбить, распадаться) and grouped itself picturesquely (и сгруппировалась живописно; picture — картина), and remained bareheaded (и осталась с непокрытой головой).

Now, to the sound of gay music (теперь, под звуки веселой музыки), the Yeomen of the Guard entered (йомены-гвардейцы вошли) — 'the tallest and mightiest men in England (высочайшие и сильнейшие люди в Англии), they being selected in this regard (ведь они были выбраны в этом отношении = поэтому признаку)' — but we will let the chronicler tell about it (но мы позволим летописцу рассказать об этом):

Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Английский язык]

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки