Читаем Английский язык с Энтони Хоупом. Узник Зенды полностью

As soon as we reached the Ruritanian frontier (как только мы достигли руританской границы) (where the old officer who presided over the Custom House (где пожилой чиновник, производивший на таможне досмотр; to preside – председательствовать; осуществлять контроль) favoured me with such a stare (одарил меня таким взглядом; to favour – благоволить, оказывать внимание) that I felt surer than before of my Elphberg physiognomy (что я /еще больше/, чем прежде, убедился: «почувствовал себя увереннее» /в том, что/ у меня эльфбергская физиономия; to feel)), I bought the papers, and found in them news (я купил газеты и обнаружил в них новость; to buy) which affected my movements (которая заставила меня засуетиться: «повлияла на мои передвижения»; to affect – воздействовать, влиять /на что-л./). For some reason, which was not clearly explained (по какой-то причине, которая толком: «ясно» не была объяснена), and seemed to be something of a mystery (и, казалось, была чем-то вроде тайны), the date of the coronation had been suddenly advanced (дата коронации внезапно была перенесена на более ранний срок; to advance – продвигаться вперед; переносить на более ранний срок), and the ceremony was to take place on the next day but one (и церемония должна была состояться послезавтра; to take place – происходить, иметь место; the next day – следующий день; but one – кроме/ за исключением одного; the next day but one – послезавтра). The whole country seemed in a stir about it (по всей стране, казалось, из-за этого /царила/ суматоха; stir – шевеление, движение; суматоха, суета), and it was evident that Strelsau was thronged (и было очевидно, что Стрелсо переполнен; to throng – толпиться, ходить толпами). Rooms were all let and hotels overflowing (все комнаты были сданы, а в гостиницах было полно /народу/; to let – позволять, разрешать; сдавать внаем; to overflow – переливаться через край; быть переполненным); there would be very little chance of my obtaining a lodging (мои шансы получить жилье были весьма невелики: «малы»), and I should certainly have to pay an exorbitant charge for it (и мне, безусловно, пришлось бы заплатить за него непомерно высокую цену; exorbitant – непомерный, чрезмерный). I made up my mind to stop at Zenda (я решил остановиться в Зенде; to make up one’s mind – решиться, принять решение), a small town fifty miles short of the capital (маленьком городке в пятидесяти милях от столицы; short – резко, круто; не доходя, не достигнув; mile – миля = 1609 м), and about ten from the frontier (и милях в десяти от границы; about – приблизительно, около). My train reached there in the evening (мой поезд прибыл туда вечером); I would spend the next day, Tuesday, in a wander over the hills (я хотел провести следующий день – вторник, – гуляя по холмам; wander – странствие), which were said to be very fine (о которых говорили, /что они/ очень красивы; fine – тонкий, утонченный; прекрасный, превосходный), and in taking a glance at the famous Castle (и разглядывая знаменитый замок; glance – быстрый взгляд; to take a glance – взглянуть на), and go over by train to Strelsau on the Wednesday morning (и в среду утром поездом поехать в Стрелсо), returning at night to sleep at Zenda (/а/ вечером вернуться на ночлег: «спать» в Зенду).

Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Английский язык]

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки