Английский язык с Энтони Хоупом. Узник Зенды

It is perhaps as strange a thing as has ever been in the history of a country (возможно, это самое странное событие за всю историю страны) that the King’s brother and the King’s personator, in a time of profound outward peace (когда брат короля и тот, кто выдает себя за короля, в то время, когда /эта страна/ находится в мирных отношениях /с соседями/: «во время абсолютного внешнего мира»; profound – сильный, глубокий; абсолютный, совершенный; outward – внешний, наружный; peace – мир, мирное время), near a placid, undisturbed country town, under semblance of amity (вблизи мирного /и/ спокойного провинциального городка под маской дружелюбия; undisturbed – непотревоженный, спокойный; to disturb – беспокоить, мешать; нарушать /покой/, волновать; semblance – подобие, сходство; видимость, вид), should wage a desperate war for the person and life of the King (должны вести отчаянную войну за жизнь и свободу короля; person – человек, личность; особа, персона). Yet such was the struggle that began now between Zenda and Tarlenheim (тем не менее, таковой была борьба, которая начиналась теперь между Зендой и Тарленхаймом). When I look back on the time (когда я оглядываюсь назад на то время), I seem to myself to have been half mad (то мне кажется, что я был /тогда/ немного: «наполовину» сумасшедшим). Sapt has told me that I suffered no interference and listened to no remonstrances (Сэпт рассказал мне, что я не терпел никакого вмешательства и не слушал никаких уговоров); and if ever a King of Ruritania ruled like a despot (и если когда-либо король Руритании правил как тиран/деспот), I was, in those days, the man (то этим тираном в то время был я: «я был в те дни таким человеком»). Look where I would, I saw nothing that made life sweet to me (куда бы я ни взглянул, я не видел ничего, что делало бы жизнь приятной для меня), and I took my life in my hand and carried it carelessly (я взял свою жизнь в свои руки и обращался с ней так же небрежно: «и нес ее небрежно») as a man dangles an old glove (как человек размахивает старой перчаткой; to dangle – свободно свисать, качаться; раскачивать, размахивать). At first they strove to guard me, to keep me safe (сначала они = все вокруг пытались меня охранять, оберегать), to persuade me not to expose myself (убеждали меня не рисковать собой; to expose – выставлять, показывать; подвергать /опасности/); but when they saw how I was set (но когда они поняли, как я настроен), there grew up among them – whether they knew the truth or not – a feeling (у них возникло – знали они правду или нет – ощущение) that Fate ruled the issue, and that I must be left (что Судьба определяет, каким будет итог: «управляет результатом», и что мне нужно позволить; issue – вытекание, излияние; исход, результат; to leave – покидать; предоставлять) to play my game with Michael my own way (играть мою партию с Михаэлем так, как я считаю нужным; one’s own way – по-своему).

It is perhaps as strange a thing as has ever been in the history of a country that the King’s brother and the King’s personator, in a time of profound outward peace, near a placid, undisturbed country town, under semblance of amity, should wage a desperate war for the person and life of the King. Yet such was the struggle that began now between Zenda and Tarlenheim. When I look back on the time, I seem to myself to have been half mad. Sapt has told me that I suffered no interference and listened to no remonstrances; and if ever a King of Ruritania ruled like a despot, I was, in those days, the man. Look where I would, I saw nothing that made life sweet to me, and I took my life in my hand and carried it carelessly as a man dangles an old glove. At first they strove to guard me, to keep me safe, to persuade me not to expose myself; but when they saw how I was set, there grew up among them – whether they knew the truth or not – a feeling that Fate ruled the issue, and that I must be left to play my game with Michael my own way.