Читаем Английский для смелых. Истории о духах и привидениях полностью

Meanwhile, the snow began to come down with ominous steadiness (между тем снег повалил с угрожающим постоянством; to begin – начинать; to come down – идти вниз, падать), and the wind fell (а ветер стих; to fall – падать; опускаться; убывать; стихать). After this, the cold became more intense (после этого мороз окреп: «холод стал более интенсивным»), and the night came rapidly up (и быстро приближалась ночь; to come up – начинаться; приближаться). As for me, my prospects darkened with the darkening sky (что касается меня, мои перспективы становились все более мрачными /вместе/ с темнеющим небом; to darken – темнеть; омрачаться; dark – темный), and my heart grew heavy (и душа у меня омрачилась; heart – душа, сердце; to grow – расти; делаться, становиться; heavy – тяжелый; мрачный) as I thought how my young wife was already watching for me through the window of our little inn parlour (когда я подумал, что моя молоденькая жена уже высматривает меня через окошко гостиной нашего маленького домика; to think; to watch – смотреть, наблюдать; to watch for smb. – выжидать, поджидать кого-либо; inn – жилье, дом, место обитания), and thought of all the suffering in store for her throughout this weary night (и подумал о всех страданиях, что предстояли ей в эту трудную ночь; store – запас, резерв; to be in store – грядущий; предстоящий; weary – усталый, изнуренный; утомительный). We had been married four months (мы были женаты четыре месяца), and, having spent our autumn in the Highlands (и, проведя осень в Шотландии; to spend – тратить; проводить /время/; the Highlands – север и северо-запад Шотландии /гористый, в отличие от юга/), were now lodging in a remote little village (остановились теперь в удаленной маленькой деревушке; to lodge – квартировать; временно проживать; снимать комнату) situated just on the verge of the great English moorlands (расположенной на самой окраине обширных вересковых пустошей Англии; just – точно, как раз, именно, поистине /о месте, времени, образе совершения действия/). We were very much in love, and, of course, very happy (мы любили друг друга очень сильно и, конечно, были счастливы; love – любовь). This morning, when we parted (этим утром, когда мы прощались; to part – расставаться; прощаться; part – доля, часть), she had implored me to return before dusk (она умоляла меня вернуться до наступления темноты; dusk – сумерки), and I had promised her that I would (и я ей это пообещал). What would I not have given to have kept my word (чего бы только я ни отдал, чтобы /быть в состоянии/ сдержать свое слово; to keep – держать; соблюдать; сдержать /слово/)!

Even now, weary as I was (даже сейчас, несмотря на всю свою усталость; weary – усталый, изнуренный), I felt that with a supper (я чувствовал, что если бы я поужинал: «что с ужином»), an hour’s rest (отдохнул часик: «часом отдыха»), and a guide (и нашел проводника: «и проводником»), I might still get back to her before midnight (я все еще мог бы вернуться к ней до полуночи), if only guide and shelter could be found (если только проводника и укрытие было возможно сыскать; to find).

Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Английский язык]

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки