Ангелы далеко

Порой девушка даже пугала Вадима своей нервозностью — вздрагивала от резких звуков, иногда просыпалась по ночам. Но истолковывал ее поведение как-то по-своему, поскольку не ведал, в чем его подозревает любимая женщина, Ларичев делал все для того, чтобы успокоить ее. А Инне становилось еще тяжелее, потому что к мукам страха присоединялись еще муки нечистой совести, ощущение своей вины перед Вадимом за самые ужасные подозрения.

Так она и жила в эти безумно счастливые и одновременно с тем такие страшные в своей рвущей напряженности дни пришедшей и разгулявшейся весны. А дни летели один за другим. Снег начал таять, вскрылась река. Потом прошло половодье. И, отвечая на прикосновение солнечных лучей, пригорки зазолотились звездочками мать-и-мачехи.

Он тоже наблюдал за изменениями в природе, как и Инна. Только мысли у него были совсем другие: близился день рождения фельдшера, и в голове роились планы, как преподнести ей свой очередной страшный «подарок». Он готовился к этому. Не раз и не два заговаривал с Жанной в ее магазине, вдыхал ее запах и даже, пользуясь случаем, несколько раз как бы невзначай коснулся ее. Ему было необходимо ощутить прикосновение к тому телу, которое должно будет оказаться впоследствии полностью подвластным ему, запомнить его нежность и тепло. Чтобы, уничтожая женщину уже в своем воображении, опираться не на одну лишь фантазию, но и на реально испытанные ощущения. Тогда, он знал это, при реальном осуществлении задуманного убийства каждая деталь будет восприниматься ярче, и его внимание не будет рассеиваться на мелочи. Уже зная, какие ощущения вызовет у него это тело, он будет тогда фиксировать только самое главное, только то, ради чего он, собственно, все и затевал, — угасание трепещущей жилки под ладонью, безвольно размыкающиеся, не борющиеся больше за глоток воздуха губы и обмякающее тело, становящееся полностью покорным его воле.

В предвкушении он торопил первые весенние деньки так, как многие другие торопят последние дни глубокой осени, от которых уже нечего ждать, кроме того, что должно последовать за ними. Но тут, грозя разрушить все его с таким старанием выношенные планы, Жанна вдруг завела себе хахаля! Он вначале глазам своим не поверил, настолько все не вовремя произошло, но потом пришлось поверить. Где только продавщица познакомилась с тем городским недомерком? По большому счету ему на такие детали было, конечно, наплевать, дело было в другом: теперь этот хлыщ почти не расставался с Жанной. Где бы та ни была, там же можно было увидеть и его. Более того, хахаль остался пожить у Жанны, вместе с ее матерью и дочкой. А по поселку поползли слухи о том, что по окончании своего отпуска «жених» намерен забрать Жанну с собой в город. Увезти ее из поселка! Вот где самая настоящая катастрофа!

Этого нельзя было допустить. Но и как-то воспрепятствовать тоже нельзя было. Ему оставалось бессильно взирать на то, как жертва буквально уплывает у него из рук, будто уносимая схлынувшим половодьем. Ко дню рождения Инны, он уже точно теперь знал, негодяйки Жанны здесь не будет. Что же делать? Выискивая выход, он бесновался в душе. Но лишь в душе, внешне его злоба никому не была заметна — он научился мастерски скрывать свои чувства.

Он был готов даже пойти на то, чтобы не дожидаться дня рождения фельдшерицы, да только до Жанны не добраться уже и сейчас. Хахаль провожал ее на работу, заходил за ней к концу рабочего дня, чтобы отвести домой, а порой еще и в магазине составлял ей компанию. Впору было убить для начала несносного мужика! Но он, при всей своей злости на возникшую помеху, никогда бы на подобное не пошел. К мужикам он не испытывал ненависти до такой степени, чтобы убивать, удовольствия ему бы это не доставило. Поэтому всю свою злость он обратил все на ту же Жанну, и желание расправиться с ней стало еще острее, так что даже ладони иногда чесались в предвкушении.

О том, чтобы убить вместо нее какую-нибудь другую бабу, не могло быть и речи: Жанна, и только Жанна должна была стать его жертвой. Он еще ни разу не бросал задуманного на полпути! Он уже был с ней, выбранной для нового действа, в своих мыслях не раз, процесс в его мозгу уже шел полным ходом. И отпустить теперь ее невредимой было выше его сил. При одной только мысли об этом у него возникала болезненная тяжесть в низу живота. Тяжесть пробужденного и неудовлетворенного желания. А он еще не знал людей, способных такое вынести.

Значит, надо как-то Жанну достать. Пусть даже и не в поселке, а в городе. Там, внезапно подумал он, уже начиная строить новые планы, это будет легче сделать, потому что ее ухажер вернется на работу и некому будет целый день водить Жанну за ручку. Да, придется бабу подкарауливать, придется ездить к ее новому дому. Но съездить туда несколько раз он сможет и между делом, совместив подготовку со своими рабочими поездками в город. Главное — изучить Жанкины новые привычки и основные ее маршруты. Тогда можно будет спланировать, где и как ее подловить. И придушить, наконец!