Ангелы Ада

В победном хаосе, царившем в тот День труда, было трудно понять, что Ангелы перегнули палку и один из самых лучших контактов, который им удалось установить, вот-вот лопнет, рухнет, перегорит. Шухер в провинциальных городках считался уже навязшей в зубах устаревшей дребеденью, да и копы здорово напрягались по этому поводу. А наркокруги хиппи явились совершенно новым течением, последним писком моды, – совсем другой, как выяснилось, тусовкой, – но, так как война во Вьетнаме все больше занимала умы общественности, Ангелы оказались в общей упряжке.

Постепенно, месяц за месяцем, они скатывались в политику, но картина оставалась несколько туманной, а одним из наиболее обескураживающих элементов была географическая близость к Беркли, цитадели радикализма Западного побережья. Беркли – соседняя дверь с Оклендом, но между ними нет ничего общего, кроме границы на карте и нескольких дорожных указателей, и во многом они столь же отличаются друг от друга, как, например, Манхэттен и Бронкс. Беркли, как Манхэттен, – город колледжей, магнит для бродяг-интеллектуалов. Окленд – магнит для людей, ищущих почасовую оплату работы и дешевое жилье. Они не могут позволить себе жить в Беркли, в Сан-Франциско или в любом из предместий[67]Бэй-Эреа, заселенных представителями среднего класса. Это шумное, уродливое, с крайне неприветливым душком место, и со своего рода обаянием – вроде того, которое нашел в Чикаго Сэндберг. И это место – естественная окружающая среда для хулиганов, скандалистов, дебоширов, подростковых банд и межрасовых разборок.

Мощное паблисити Ангелов Ада, которое здорово мешало повсеместному освещению студенческого бунта в Беркли, расценивалось в либерально-радикально-интеллектуальных кругах как отличный предлог для заключения с Ангелами союза. Такой альянс виделся интеллектуалам вполне естественным. Более того, агрессивная, антиобщественная позиция Ангелов – их отчужденность, или, если хотите, своего рода умопомрачение, – оказалась чудовищно привлекательной для Беркли, кишащего эстетами. Студенты, которых едва хватало, чтобы подписать петицию или обокрасть какого-нибудь барыгу, были очарованы рассказами об Ангелах Ада, грабящих города и говорящих все, что им только взбредет в голову. Но важнее всего была репутация Ангелов как людей, презирающих полицию и успешно издевающихся над законом. Для удрученного своей несостоятельностью студента-радикала такой образ был, разумеется, мощным и притягательным. Ангелы не дрочили, они насиловали. Они не погрязли в теориях, песнях и цитатах, а шумно являли себя миру, поигрывая мускулами и гордясь настоящими яйцами.

Медовый месяц продолжался около трех месяцев. Идиллия закончилась резким разрывом 16 октября, когда Ангелы Ада атаковали демонстрацию под лозунгом «Вон из Вьетнама!» на границе Окленда с Беркли. Экзистенциальные герои, передававшие по кругу косяки вместе с радикалами из Беркли на вечеринках Кизи, неожиданно превратились в злобных, ядовитых тварей, набросившись на тех же самых либералов, размахивая кулаками и крича: «Предатели, коммунисты, битники!» Когда напряжение вылилось в настоящее противостояние, Ангелы Ада твердо сомкнули ряды с копами, Пентагоном и Обществом Джона Берча. Прежнее веселье Беркли облачилось в траурные одежды, а Кизи, судя по всему, погрузился во мрак безумия…

Это нападение стало ужасным ударом для тех, кто видел Ангелов Ада пионерами человеческого духа. Однако для всех, кто знал их достаточно хорошо, такой поворот дела выглядел совершенно логичным. В целом Ангелы всегда придерживались фашистской точки зрения. Они настаивали и, похоже, верили, что фетиш свастики – не более чем антисоциальная шутка, гарантированный трюк, чтобы вставить пистон «цивилам», обывателям, налогоплательщикам – всем тем, кого они презрительно называют «гражданами». На самом деле под «гражданами» они имели в виду средний класс, буржуазию, бюргеров, но таких слов Ангелы не знают и подозрительно относятся к тем, кто пытается объяснить их значение. Если они хотят коварно и хитро преуспеть в содомизации «цивилов», то должны отбросить свастику и украсить свои байки серпом и молотом. На хайвеях тогда начнется Конец света… Сотни прокоммунистически настроенных головорезов странствуют по сельской местности на больших мотоциклах в поисках неприятностей.