Ангел Аспида

Аспид ощутил непоправимое свершение, созданное его ядовитыми устами. Поверженный и изгнанный, он приметил Хлою, стоящую вдали, как всегда одинокую и томную, та видимо всё это время готовила его к подлинной эпитафии на надгробиях сломанных кукол. Сделав движение рукой, Аспид словно дернул за подвешенную ниточку, и барон сделал второй удар по щеке Эстебана, его единственного верного слуги. Однако Эстебан должно исполнил закон Христов, обе его щеки были пронзены болью, отчего по его загорелому лицу покатились слезы, но не дрогнул мавр, а по-прежнему стойко защищал своим телом подкидыша, ибо всегда чувствовал вину перед тем младенцем. Когда-то возле кареты он положил бедное дитя обратно в грязь для услаждения барона. Однако ныне он защищает то дитя, не делая при этом никакого греха. Отчего барон лишь пуще злился, и тот сумасбродно набросился на слугу с кулаками, начав избивать и калечить живую преграду, ставшую на пути всегда неправедного правосудия.

Насилие недостойно описания. Поэтому вскоре душа араба не выдержав столько чужой злобы, впала в сон, а израненная плоть рухнула в грязь.

Вот пришел черед Аспида, и юноша был готов ко всему. Но утолив жажду крови, Лютер Дон-Эскью пал духом, подумав, что он видимо, убил слугу. Страх заточенный в глазах выдал его мысли. И барон пожелал скрыть ту мысль, посему поспешил в дом, даже не смотря на Аспида. Мари Дон-Эскью последовала за мужем, пытаясь успокоить его падение, однако тот впал в категорическое неподвластное нежности отчаяние. Две сестры подбежали к Эстебану, и, взявши его, с трудом поволокли в дом, но им не удавалось нести взрослого мужчину, ведь слишком тяжел он был. На их счастье, зажглись окна служебных домиков, вскоре подоспели рабочие. Они и занесли поверженного героя в господскую обитель. Сестры занялись лечением, начав тщательно ухаживать за самочувствием больного. А Аспид остался один, в совершенном одиночестве грустно взирая на блеклый силуэт Хлои.

Сегодня, оказывается, великий день, сегодня змей ужалил последних обитателей усадьбы Терновый куст. Эстебан увидел истинное лицо хозяина, которому столько лет тот служил верой и правдой. А барон явил публике свою сущность во всей падшей красе. Аспид умышленно свел их на одной арене, и те вполне удачно сыграли свои амплуа. Теперь все сломлены, отныне все подчиняться ему, все бояться его судьбоносного рокового воздействия. Все склонятся пред ним. Но гордыню Аспид не ощущал в душе своей, ее будто никогда и не было. Не ради себя он совершил сей деяния. Не для себя, но для них…

Яд в Аспиде истощился.

Крупными каплями полил дождь, смешиваясь в атмосфере с хлопьями снега, и те ведра с белыми перьями обрушивались на юношу безжалостно. Дождь был настолько сильный, что ему становилось трудно дышать, словно еще немного, и он утонет. Но словно хладнокровное пресмыкающееся создание, не ощущал холод, лишь судороги клонили в спячку, ведь пора уснуть, сном вечным, безмятежным, дабы проснуться там, где он навсегда утратит свое змеиное имя, клеймо этого безвкусного мира.

Дождь прекратился. Кто-то взял Аспида за руку, помог ему встать. Кто-то ведет его в дом, затем в комнату. Отовсюду слышны крики. Словно стрекозы кружат сестры над больным, громко осуждая недостойное поведение отца. Вокруг суета и в то же время тихо, словно буря миновала. Или тишина сопровождает конец.

Выглянуло солнце из-за туч, то было для юноши светлое личико Хлои. Ему становилось жарко, его молодая плоть пылала, не ведая по какой причине. Девушка уложила его на диван, села рядышком, расстегнула ворот его испачканной рубашки.

Внезапно в Аспиде промелькнула конечная мысль – ведь осталось только сломить ее, и я стану повелителем душ!

Однако божественное предназначение изменило ему, ибо его горло омылось хладной водой, осквернилось склизкой грязью, мелкие камни изранили его гортань, отчего отныне горло юноши сильно саднит. Он больше не способен говорить. Сила Самсона была в волосах, а сила Аспида заключалась в речах. И они одинаково утратили свою власть. Ослепленные и поверженные они могли лишь слушать голос мысли своей усталой преданной души. Но Аспид услышал Хлою.

– Ты совершил безумные деяния гласом своим властным. И не миновать тебе воздаяния заслуженного. Ибо отныне ты беспомощен. – сказала Хлоя явственно печалясь и сострадая.

Аспид из последних сил невнятно прохрипел.

– Я исправил их…ведь я творец.

Девушка траурно склонила главу. Неожиданно громоподобно прозвучали выстрелы из револьвера.

Аспид ужаснулся.

– Нужны ли тебе мертвые куклы? Зачем пастуху трупы овец? Ты проиграл, Аспид, ведь ты не сломал их, а убил. Я полагала, что ты Амнос Адикос, которому проложат путь чудесами. Но я ошиблась. Ты некто другой. Как впрочем, и Венедикт падет. Видимо настоящий Дракон будет вмешать в себя ненависть диктатора и твою прозорливую расчетливость. – говорила Хлоя по-матерински утешая его. – Ты скоро умрешь, Аспид, ты умрешь также как и твои жертвы. Выстрелы слышимые тобою, они правдивее моих слов?