Ангел Аспида

“Ты внял истории своего рождения. Неужели до сих пор ты величаешь себя правителем мира, царем земным на руках блудницы. О как ты жалок в ничтожестве, таковым и останешься навеки вечные”. – шептал туман. – “Ты веришь в свое божественное высшее предназначение, словно Творец направляет тебя по стезям Истины, ты полагаешь, будто весь этот мир создан исключительно для тебя одного. Но ответь мне, Аспид, разве ты слышал святой глас Бога, разве ты беседовал с ним? Безусловно, нет. Ведь ты избрал свою волю, ты живешь по своему желанию. Ты постоянно чувствуешь черноту одиночества в своем сердце, в самой своей крови, ведь тебя все ненавидят, твои вопросы останутся без ответов, твоя любовь, безответна, для людей ничтожна, как и ты сам. Вселенная молчит, ибо ты ей бесполезен”. – голос потусторонний нарастал по мере возрастания отчаяния в Аспиде. – “Ты бессовестно проникаешь в человеческие души, созидаешь их и ломаешь их. Но спроси себя – для чего? Ради славы и почета, нет, тебе чуждо тщеславие. А может быть, ты просто завидуешь им, всем тем людям. Их любят, они умеют любить, а ты, Аспид, ненавидишь самого себя и людей за их счастье, потому так неистово жаждешь разрушить их благоденствие”. – туман пронзительно вскрикнул приняв чудовищные ужасающие формы. – “Ты чудовище. Твой корень – гордыня, вот то зло, что льется кислотой по жилам твоим, наполняя маленькое сердце непомерной злобой”.

Аспид разгонял пелену безумия руками, пав на колени, кричал.

– Прекрати мучить меня! Не смей понукать мною! Трепещи от грома гласа моего!

Зловещий голос стих, его сменил нежный фальцет Хлои, та склонилась над ним, над сумасшедшим, ведь вокруг лишь заснеженная улица и тишина. Девушка разгладила его спутавшиеся волосы.

– Аспид, ты словно страдающий мотылек, летящий во тьму, тебя привлекает сумрак, но это ад, где ничего не видно и не слышно, ад – это одиночество. Ты много говоришь о вечной жизни, о Небесах, но на самом деле ты жаждешь забвения, ты не хочешь вечно быть таким, вечно мучиться от собственных мыслей своей безумной души, неисполнимых желаний, не желаешь вечно страдать из-за безответной любви. Но душа бессмертна, и тебе не скрыться от себя. А в Царствии Небесном нет всей этой суеты, глупых переживаний, там нет боли и нет страданий. Но страдания стали твоею сущностью и ты уже не можешь отказаться от них.

– Значит я в аду? – простонал Аспид.

– Да, и он в твоей душе. – ответила Хлоя.

Юноша истерически стонал, дрожь панически приковывала его к сырой земле, он окончательно обезумел, и в том безумии, было явлено его величие.

Аспид отстранился от девушки, молниеносно вскочив.

– Достаточно лжи! Я знаю кто ты! Хватит прикидываться овцой в волчьей шкуре. Вы своей ненавистью порождаете из змея, омерзительного дракона, который пожрет вас, опалит вас уже не ядом, а пламенем смертельным.

– Только я ведаю твой истинный путь, твое будущее испытание. – говорила Хлоя.

Аспид зашипел, рассмеявшись страдальческим смехом. В рьяных конвульсиях он вышел с мостовой. Убрал руки за спину и уверенно как прежде, произнес речь весьма решительную. Гений изрек замысел.

– Я возвращаюсь в Терновый куст, дабы устроить там величайшее представление всех времен и народов. Обещаю, такого зрелища ты нигде не увидишь, не прочтешь, не услышишь. Ты говоришь, что душа бессмертна, что ж, поглядим, насколько верны твои суждения. Даю слово, я развею их души по ветру подобно праху из дорогой погребальной урны. Или погибну сам, обретя долгожданное забвение. – говорил Аспид проникаясь злым умыслом, незамедлительно направляясь в сторону поместья.

История десятая. О пустых сосудах, в которых тьма

Аспид ехал в автомобиле, размышляя, и те помыслы были ужасны до бесчеловечности. Любовь к Хлое разрушала его, отчего он переставал быть человеком. Он улыбнулся, смотря в зеркало. И увидел страшную гримасу. Оказывается, его клыки врожденно неестественно выступают вперед, которые в детстве росли над молочными зубами, отчего так искривились как у вампира, или вернее, как у змея. Вот почему он никогда не улыбается, дабы люди не распознали в нем монстра. Но для чего ему такие большие клыки, ведь он не вкушает плоть живых существ. Может быть, на них скапливается яд. И люди еще смеют сомневаться, что он чудовище. Они смеют оценивать его в человеческую меру. О как они заблуждаются.

“О как вы жаждете познать творения мои, о как вы алчно поносите их, потому что вы недостойны, созерцать картины мои, вы недостойны, читать книги мои, недостойны, слушать музыку мою, ибо и я недостоин самого себя.