Андрей Смирнов

был слабым и непостоянным из-за меняющихся правил, однако призванное Имя позволяло

удерживать в окружающем хаосе крошечный островок стабильности, а без дополнительного

объема силы со стороны можно было и обойтись. Большая часть поправок и ограничений,

внесенных Равглетом в определяющие реальность правила с целью нейтрализовать атрибутивные

заклинания вторгшихся на его вотчину ангелов, была устранена — отчасти своевременным

вмешательством Алианы, отчасти — самим Равглетом, вынужденным опять переписывать

правила для того, чтобы противостоять новой угрозе. Война правил, однако, обесценивала

атрибутивные заклинания ангелов почти также успешно, как и правила, направленные на прямое

их подавление: не было стабильной системы, которую можно было дополнить и

подкорректировать: прежде, чем завершалась настройка, порядок вещей опять менялся, и

приходилось все начинать заново. Дэвиду оставалось надеяться лишь на то, что когда он станет

втыкать меч в Ловчего Смерти, действующие в эту секунду правила не обесценят его действие до

значения комариного укуса.

Его охватило ощущение дежавю: Алиана и Лэйкил сражаются над полуразрушенным

небоскребом, а он выискивает подходящий момент для того, чтобы напасть на своего бывшего

учителя… Правда, тогда он не рассчитывал на большее, чем просто дать Алиане время для того,

чтобы разобраться с нимрианским аристократом. Теперь же — он должен убить Равглета за то

короткое время, что удалось выиграть Алиане. За шесть лет, прошедшие с момента боя в

резиденции Правителя Мира, Сила ледяной колдуньи возросла, и еще больше увеличились

способности Алианы оперировать ею, кроме того, на стороне Властительницы был фактор

внезапности. И все же, равняться с Ловчим Смерти она не могла. У Равглета хватило резервов для

того, чтобы пережить новую, непредвиденную атаку и удерживать Алиану, пока правила

принимали новый, более удобный для него вид. Сражайся они один на один, Равглет оправился бы

от удара и сумел бы перетянуть одеяло на свою сторону, а затем — пленить или уничтожить

противника. Дэвид понимал, что нельзя затягивать поединок, нужно убить его, и как можно

скорее.

Дэвиду казалось, что он движется внутри аэродинамической трубы, наперекор ураганному

потоку ветра. В данный момент Равглет не мог уделить ангелам слишком много внимания, но не

мог позволить себе и вовсе их игнорировать. Ему нужно было задержать их, остановить — до тех

пор, пока не удастся нейтрализовать Алиану — и Сила принялась за дело. Пространство

искажалось, вытягивалось, закручивалось в спираль; прямое движение к Равглету приводило к

тому, что Дэвид перемещался куда-то в сторону; поток ветра — не просто физическое движение

воздуха, а сама эссенция движения, отливавшаяся в разные формы на разных пластах

существования — относил Дэвида вниз; то и дело в этом потоке, продвижение по которому и без

того требовало огромных усилий, появлялись кошмарные твари Равглета — с бешенной

скоростью они неслись вниз, и, сталкиваясь с ангелом, силились убить его или хотя увлечь за

собой. Дистанционные заклинания здесь были бы бесполезны, попытки вырваться из

«аэродинамической трубы» также успехов не принесли. Среди атрибутов ангелов Обители

обязательно наличествовало какое-нибудь оружие — в случае Дэвида это был меч, и основой для

него послужил клинок Гьёрта. То, что когда-то было внешним предметом по отношению к

человеку, стало частью ангельского естества: способностью, которая на человеческом уровне

существования принимала вид вполне осязаемого оружия. Меч, превращенный в атрибут,

позволял не просто, как прежде, поражать врага на одном плане реальности — или нескольких,

если это был заколдованный клинок с Истинной Драгоценностью — а «разворачивать»

способность как оружие на любом доступном ангелу уровне бытия.

…Ловчий Смерти поднял копье и ударил так, как будто бы вонзал его в лежащее перед

ним тело. Беззвучный взрыв. Волна Силы разметала заклятья Алианы и развалила значительную

часть ее защитной сферы. Однако развить успех Равглет не смог: Дэвид, наконец, добрался до

него. Копье отразило удар меча. В следующую секунду Дэвиду пришлось отбиваться от очередной

пары чудовищ, которых изрыгнула Сила Ловчего Смерти. Инициативу перехватил Эдвин, все это

время также поднимавшийся к их главному и, по существу, единственному врагу, по возможности

избегая столкновения с его прислужниками. Ловчий Смерти мог вызывать существ до

бесконечности, и с каждым разом они становились все опаснее и уродливее — размеры

охотничьей своры, покорной Лорду-охотнику, были поистине безграничны. Эдвину удалось

ранить Равглета; ответный удар копья мог бы сотрясти небеса и землю, оборвать тысячи жизней и

превратить ангела света в подобие одного из тех устрашающих созданий, что обитают в Долинах

Теней — мог бы… но ничего этого не произошло. С омерзительным звоном лопнула брошенная

Алианой ледяная сфера, Сила Властительницы обесценила действие Силы Равглета, Ловчий на

долю секунды застыл, и Дэвид, не обращая внимания на вцепившихся в него демонов, вонзил меч

в Обладающего Силой. Почти одновременно тоже самое сделал и Эдвин.