Андрей Рублев

Двоюродный брат Дмитрия Донского, высокий, статный старик, стоял, гордо развернув широкие плечи. Князю за пятьдесят. Его густые темные волосы в снегу седины, а двух пальцев на левой руке у него нет. Говорил князь внятно, неторопливо. Каждое произнесенное слово от этого становилось важным и весомым.

Слушали его со вниманием, князь Василий не отводил от говорившего глаз.

– Каждый раз обещаем обходиться без пустословия всяких слухов, но все же продолжаем выслушивать их в превеликом избытке. Вся Русь Великая в сию пору ждет от нас верного крепкого слова, а мы толчем воду в ступе, а надобного слова сказать не можем. Но нам придется его сказать. Сами видите, что все уделы, чуя беду, без нашего на то призыва, сами, по своим починам, ждут наказа Москвы, кому и куда слать свою ратную силу для одоления врага. Коли верно сказываю, дорогие гости из уделов, подайте голос.

В палате раздались одобрительные возгласы: «Истинно! Верно! Говори, князь!»

Серпуховской князь продолжал:

– Хочу спросить: все ли мы разумеем, пошто хан Тохтамыш подал нам весть о походе Тимура? Может, хотел нас упредить? Нет! Подал он сию весть со страху, что, идя на нас, Тимур его сомнет. Сомнет Орду в первую голову, а потом на Русь пойдет! И не надейтесь на милость Божью и его заступничество за нас, грешных! О Тимуре я наслышан вдоволь, потому упреждаю: не помышляйте от него улепетывать да прятаться за рубежи Руси – Тимур везде догонит. Беда должна вразумить всю Русь стоять слитно насмерть, как стояли на Куликовом поле и выстояли победу. Тимур страшнее Орды! От него не убежишь и не откупишься!

В палате раздались выкрики:

– За мягкой рухлядью идет к нам! Надо откупиться, пока не поздно! Соболя помогут спасти православную Русь!

Князь Владимир, выждав, когда шум стихнет, продолжал:

– Встречать Тимура надо оружием. Соболями от Тимура не откупиться – он их сам отберет. Пора сызнова стоять Руси насмерть. Сказывайте своим людям о грядущей беде без дрожи в голосе, чтоб не вселять в них страха. Страх в любой беде не помощник. Народ во всех уделах ополчается. А нам надо решать, когда и где встретить врага и заступить ему дорогу на нашу святую землю. Все уделы готовы выполнить волю великого князя Василия Дмитриевича, в коем живая кровь князя Дмитрия Донского. Русь ждет, что князь Василий встанет на битву с врагом. Ему, великому князю Василию, велит Русь встать в голове всенародного воинства!

В палате снова выкрики:

– Осчастливь князь! Надеется на тебя Русь! Москва в тебя ноне верит!

Палата сотрясалась от выкриков.

Мощный раскат грома оглушил палату. В наступившей тишине слышно, как среди бояр и купцов ктото громко икал. Тишина длилась до тех пор, пока не хлынул ливень. В палате послышались облегченные вздохи и возгласы:

– Слава тебе господи!

Дождь хлестал по открытым окнам, но никто не торопился прикрыть створы.

– Ждем со всей Русью твоего слова, княже Василий! – сказал решительно князь Владимир, отвесив поясной поклон.

Василий, подавшись вперед и держась за подлокотники, словно очнувшись от раздумий, тихо сказал:

– Волю Великой Руси, перекрестясь, грешный, выполню! Святая Церковь благословит меня на сей бранный путь!

– Быть по сему, княже! – начертив в воздухе крест, сказал митрополит Киприан и обрадованно, широко раскрытыми глазами ощупал взглядом всех бывших в палате.

Князь Василий повернулся к сидящему у стены купцу Мохоногому и произнес:

– Теперь пускай молвит слово новгородский гость, Венедим Мохоногий, своими очами зривший Тимура. Молви нам, по чьему почину, по чьему наказу побывал ты в Самарканде, где видел и слушал хана Тимура.

Венедим встал, смущенный от всеобщего к себе внимания, но глаз своих не опустил, выдерживая взгляды сотен людей.

– Великий княже, дозволь молвить только мое сугубое разумение.

– Слушаем.

– В бытность мою в Самарканде видал я полчища Тимура и уразумел, что хан, владеющий ими, враг страшный и безжалостный и что спасти от него Русь мы можем только нашим мужеством. Тимур не одинова допытывал меня про Русь. Верьте, лишнего он от меня ничего не узнал, но кое-что про нашу Русь я ему молвил. Сказал я ему про то, что земля наша верна заветам отцов наших, что Русь чтит святость своей земли и не жалеет крови для ее спасения.

– Открой, кто послал тебя к Тимуру? – спросил князь Василий.

– Послан был словом святителя Сергия Радонежского, – подумав, ответил Мохоногий.

По палате мгновенно прокатилась волна удивления, а упоминание о Сергии заставило всех склонить головы и опуститься на колени.

Над Москвой бушевала гроза. Удары грома следовали один за другим. Ливень мыл встревоженный город…

2

У всякого в Москве голова полна невеселыми раздумьями. Слухи о нашествии Тимура носятся по городу как пыль. Нет от них спасения ушам, а для разума слухи – причина для беспокойства прежде всего, конечно, о личной судьбе, а от нее к мыслям о судьбе Руси-матушки.