Андрей Капица. Колумб XX века

«Американцы не могли понять, откуда мы узнали, что… они придут на Полюс недоступности. Они не знали всей этой истории с[о мной и] Чарльзом», — вспоминал много лет спустя Андрей Петрович Капица.

Между тем его дневник продолжает отсчитывать дни похода:

«9 февраля (Ясно, 3–6 м/сек, Т −36° −48°). Весь день шли на второй скорости, поздно вечером пришли к 1390-му км… Высота сейчас ниже, чем на Востоке.

10 февраля (Ясно, 6–9 м/сек, Т −39° −44°)… У нас в машине снова пробило коллектор глушителя, и салон наполнился дымом. Вечером Николай Боровский — он наш сварщик — заварил автогеном прогоревший коллектор…»

Почти восемь лет — с 1956 по 1964 год с небольшими перерывами — Андрей проводит в облаке солярочного выхлопа, что потом, конечно, отразится на его здоровье.

«11 февраля (Ясно, 4–7 м/сек, Т −37° −45°)… Наша машина спешит, чтобы быстрее начать сейсмоработы, которые, как минимум, требуют 12 часов. Вечером остановка на 1590-м км…

13 февраля (6–7 м/сек, Т −40° −43°)… идем по совершенно неизведанным районам, подходим к центру „белого пятна“. Здесь могут быть и неожиданные районы трещин… иногда кажется: брось рычаги и иди в салон поспи, а тягач сам дойдет куда нужно. Так и до беды недалеко! Ведь засни сзади идущий водитель — и столкновение тягача весом в 30 тонн с впереди идущим будет иметь тяжелые последствия. Поэтому при каждом удобном случае напоминаю, но, увы, и к этому тоже привыкают.

14 февраля (Ясно, 5–6 м/сек, Т −42° −45°)… прибыли в „точку поворота“. Это 1810 км от Востока и 780 км от ПОН… Мы немножко схитрили: последние диспетчерские сеансы связи мы занижали нашу скорость… с тем, чтобы, когда мы дойдем до вновь определенной в результате переговоров точки поворота… на самом деле мы уже будем рядом с плановой… Когда об этом узнает Сомов, мне крепко достанется, но уже будет поздно».

Ну что тут скажешь? Ай да Андрей! Настоящий Капица!

До этих пор поезд тянулся вдоль юго-западных отрогов гор Вернадского, а теперь готовится пересечь водораздел. Теоретически, после него все время вниз!

«16 февраля (5–8 м/сек, Т −35° −40°). Всю ночь мы с Олегом вели сейсмические наблюдения, которые закончились только утром… Свернули провода и тронулись по новому курсу на Молодежную. Снег очень рыхлый, за поездом остается колея глубиной 60 см.

17 февраля (2–3 м/сек, Т −43° −46°)… Узнали: „Обь“ пришла в Молодежную. Самолеты готовятся вылететь туда из Мирного, чтобы обеспечить нас горючим. Поезд Шумского вышел с Востока и прошел первые 100 км.

18 февраля (1–5 м/сек, Т −38° −51°). Сегодня ночью температура впервые перевалила за 50 градусов. Зима вступает в свои права. Надо спешить…. Весь день бурили, а потом взрывали. Заданный бешеный темп движения изматывает всех. Плохо тем, у кого отказывает чувство юмора, а такие среди нас, к сожалению, начинают появляться.

19 февраля (1–5 м/сек, Т −40° −55°). Снег стал твердым, но плохо то, что ветер… попутным, поэтому радиаторы перегреваются. Странные вещи происходят с атмосферным давлением: по абсолютному значению мы выше ПОНа, а по синхронному барометрическому нивелированию — ниже.

20 февраля (1–4 м/сек, Т −36° −55°). Опять движемся по тяжелому рыхлому снегу на первой передаче. Заправили баки последний раз. На санях осталась всего одна тонна горючего.

22 февраля (7–9 м/сек, Т −38° −52°). Сильный ветер и мороз за 50 градусов, бурить чертовски трудно, часто бегаем греться, но все-таки к обеду начали взрывать… отказали обе взрывные машинки, при спуске заряда в скважину ломаются провода, идущие к электродетонатору. Появляются сильные заряды электростатического электричества в проводах. Мы теряем терпение, и из-за этого начинаются другие неприятности: выходит из строя осциллограф. Но все-таки с грехом пополам получаем результаты и снова трогаемся вперед.

23 февраля (13 м/сек, Т −40° −55°). Сегодня вышли на 2510-й км — это 700 км от Молодежной. Горючее, кроме неприкосновенного запаса, израсходовано полностью… Ил-14 сидит в Мирном и не может перелететь в Молодежную, так как там плохая погода. И ЛИ-2 из Новолазаревской не может вылететь по то же причине… Началось „великое сидение“.

24 февраля — 3 марта. Отсутствие нагрузки начинает сказываться на всех. Повышенная раздражимость, ворчливость, у некоторых бессонницы, пропадает аппетит… У одного из водителей артериальное давление крови 60 на 0. У некоторых гипотермия — снижение температуры тела. Но, в общем, опасных симптомов нет.

Машины промерзли — 10 дней не запускали главные двигатели… При довольно жестких нормах мы можем продержаться 7 месяцев, а это не так уж и мало. Если 5 марта не проведут сброс, придется переводить всех в одну машину и разрабатывать программу работ на зимовку.