Андрей Капица. Колумб XX века

Андрей Петрович слов на ветер не бросал. Уже скоро, в 1972 году, на прилавках советских магазинов появится паста «Океан» — мороженые брикеты молотого криля розового цвета в картонных коробочках. Брикет надо было разморозить, завернуть в марлю и прямо в ней сварить. Варилась паста быстро, получался высокобелковый продукт, который можно было с добавлением майонеза есть прямо так, начинять им пельмени или добавлять в салат. В этом, конечно, была заслуга не только ДВНЦ — паста «Океан» была общесоюзным проектом. Потому что перед советской властью всегда стоял острый вопрос: «чем накормить страну».

А Андрей Петрович тем временем продолжает:

«Существовало ошибочное представление, что биомасса океана больше биомассы суши. Кстати, в печати до сих пор можно встретить это неверное утверждение. Но преимущество океана в том, что его продуктивность намного выше продуктивности суши, процесс воспроизводства в нем происходит гораздо быстрее. Эту особенность океана нужно разумно использовать.

Не меньший интерес представляют и проблемы освоения шельфа… Так, Институт биологии моря вплотную занимается вопросами продуктивности мелководий. Это очень своеобразная часть океана. Наши ученые, например, успешно решили такую задачу, как формирование жизнестойкого стада лососевых рыб. Это позволило дать ценные рекомендации специалистам по рыборазведению.

Шельф — поставщик многих ценных продуктов: морских гребешков, трепанга, морской капусты и других. Но их естественные запасы сейчас уменьшились. Пополнить их можно путем создания подводных ферм и огородов. В Японии, например, широко практикуют такой метод для производства искусственного жемчуга. Во многих удобных бухтах на нашем побережье учеными будут поставлены эксперименты, которые помогут заложить целую систему подводных ферм».

В 1971 году на самом юге Приморского края, в заливе Посьет, было организовано первое опытно-промышленное хозяйство по культивированию морского гребешка. Этим занимался Тихоокеанский институт рыбного хозяйства и океанографии (ТИНРО). А с 1973 года там же начались работы по разведению тихоокеанской устрицы. В 1975 году заработала первая опытная устричная ферма площадью один гектар, где ежегодно выращивали 10 тонн устриц.

А журналисты всё не унимаются:

«На долю Советского Союза приходится почти одна треть мирового шельфа. Как будут исследоваться его минеральные ресурсы?»

И на это у Андрея Петровича нашелся ответ:

«Сейчас нефть ищут главным образом на континенте. Со временем для ее поисков мы всё больше будем выходить на шельф, а потом — и в открытый океан. Уже теперь можно сказать, что значительные подводные площади, примыкающие к Сахалину, перспективны на нефть. Шельф, как показывают результаты разведки, может давать также золото, олово, вольфрам».

Действительно, в 1970–1980 годах на северо-восточном шельфе Сахалина было открыто более тридцати довольно крупных месторождений нефти и газа. Месторождение Сахалин-1 сейчас дает свыше 230 баррелей в сутки нефти и газового конденсата. А Сахалин-2 — легкую малосернистую нефть, аналогичную эмиратской.

«Мы рассчитываем, что Дальневосточный научный центр будет располагать своим достаточно мощным научным флотом, — обещает Андрей Петрович. — Начало ему положат три корабля, которые поступят в ближайшие годы. Два из них предназначены для сахалинских и камчатских ученых. Это будут суда водоизмещением в тысячу и три тысячи тонн. Но необходимо иметь и более крупные корабли — плавучие лаборатории. Нужно создавать также целую сеть береговых научно-исследовательских станций»[243].

В 1973 году в только что образованный Тихоокеанский океанологический институт (ТОИ ДВНЦ АН СССР) поступит построенный в 1964 году в Штральзунде, в Германской Демократической Республике, рыболовный траулер морозильный (РТМ) типа «Тропик», переделанный в большое научно-исследовательское судно. Рыбный цех у него был превращен в блок научных лабораторий, трюм — в водолазный отсек с барокамерой и станцией зарядки аквалангов. Судно было оборудовано глубоководными драгой и лебедкой, а также морским аквариумом. Кормовой слип для спуска-подъема рыбного трала переделан в устройство для перевозки, обслуживания и спуска на воду глубоководного аппарата ТИНРО-2. Помимо команды, это судно могло взять на борт до 45 ученых. Владивостокские ученые-романтики назвали его именем древнегреческой нимфы Каллисто — конечно, это была «перекличка» со знаменитым на весь мир научно-исследовательским судном «Калипсо» Жака-Ива Кусто.