Андрей Боголюбский

Ну а как воспринималась власть Андрея Боголюбского за пределами Русской земли? О «любви и братолюбии» Андрея с императором Мануилом Комнином мы знаем исключительно из русского, или даже точнее — владимирского по происхождению сочинения. Имя Андрея — в отличие от имён его отца Юрия и брата Василия или современных ему князей Ростислава Киевского, Ярослава Галицкого или Романа Волынского — в собственно византийских источниках не упоминается (если, конечно, не считать послания патриарха Луки, дошедшего до нас исключительно в русской передаче). Равно как не упоминается имя Андрея и в западноевропейских источниках, хотя и на Западе, и в Империи ромеев русского князя, несомненно, хорошо знали. Мы уже отмечали, что патриарх Лука обращался к нему как к «преблагородивому князю ростовскому и суздальскому» (но, конечно, не как к «великому князю всея Руси», каковым он признавал киевского князя Ростислава Мстиславича!). Похвалил первоиерарх Православной церкви и «доброе поч[и]тание» русского князя и «еже к Богу правую» его веру. В то же время он, как мы помним, не счёл возможным откликнуться ни на одну из тех конкретных просьб, с которыми обратился к нему русский князь. Впрочем, о русско-византийских отношениях в эпоху Боголюбского мы говорили уже достаточно. Что же касается отношений, связывавших в XII веке Владимирское княжество и Священную Римскую империю, то косвенным свидетельством их существования — помимо вероятного участия германского архитектора в возведении Владимирского собора — служат так называемые наплечники Андрея Боголюбского. Эти массивные медные позолоченные накладки, украшенные эмалевыми изображениями на евангельские сюжеты, были изготовлены в Германии, но традиционно считаются деталью облачения владимирского «самодержца» (отсюда и их название). Один из этих наплечников, правый, хранится ныне в Лувре, а другой, левый, — в Германском национальном музее в Нюрнберге, где почитается как национальная реликвия. В Европу же они попали в 30-е годы прошлого века из России: правый, с изображением сцены Воскресения Христова, весом 320 граммов, происходил из ризницы владимирского Успенского собора[163]; левый, с изображением Распятия, весом 460 граммов, — из одного из монастырей Владимирской губернии. (Правый наплечник изготавливался меньшим для удобства движения рукой.) Как отмечают специалисты, в средневековой Германии подобные наплечники («армиллы»), «наряду с короной, державой, скипетром и мечом, являлись символом королевской власти». Время их изготовления называют по-разному, как и имя возможного автора: одни исследователи считают, что они вышли из мастерской знаменитого маасского ювелира Годфруа де Клера, работавшего с 1125 по 1152 год при дворе германских императоров; другие датируют их более поздним временем — 1170-ми или даже 1180-ми годами, приписывая не менее знаменитому мастеру Николаю Верденскому или кому-то из его предшественников^{304}. На Руси, и именно во Владимире, они могли оказаться лишь в качестве дара императора Фридриха I Барбароссы кому-то из владимирских князей — либо Андрею Боголюбскому (при первой их датировке), либо его младшему брату Всеволоду Юрьевичу (при второй). А это значит, что контакты между правителями двух стран носили официальный характер.

Надо сказать, что слава о русском правителе разошлась далеко за пределы Руси. Яркое подтверждение тому мы находим в сочинениях грузинских и армянских авторов XII века. Так уж случилось, что именно с этим регионом оказалась связана судьба младшего сына Андрея Боголюбского — Юрия, а потому именно здесь сохранились сведения о Юрьевом отце. И выясняется, что слухи о его могуществе даже преувеличивались.

Так, один из влиятельных людей Грузии второй половины XII века, некий «взысканный царями эмир Картлийский и Тбилисский, по имени Абуласан», рассказывал государственному совету о пребывающем в изгнании сыне Андрея Юрии. Самого «царевича» он по имени не назвал. Гораздо важнее для собравшихся было сообщить о том, чьим сыном тот являлся. «Я знаю сына государя — Андрея Великого — правителя руссов, которому подвластны триста князей русских», — приводит его слова грузинская летопись^{305}.[164] Это было сказано весной 1185 года, спустя 11 лет после гибели Андрея. Мы помним, что позднейший новгородский книжник утверждал, будто Андрею были подвластны 72 князя, отправленные им войной на Новгород. Грузинский хронист, писавший намного раньше, увеличил это число до трёхсот — цифра совершенно неправдоподобная, но зато вызывающая чувство почтения к такому великому мужу. Признавали на Кавказе и царский титул Андрея. Царём «рузов» (то есть русских) называют отца Юрия Андреевича армянские источники — как XII века, так и более позднего времени^{306}.

Судьба сыновей