Андерсен

С моей аристократической фамилией я буду обходиться скромно. Да, буду я говорить, мы – старинная фамилия, но от нашего былого состояния уже мало что осталось. Даже развалины замка не уцелели. Лаукены даже бедствовали, буду я рассказывать, пока мой отец не заработал состояние в качестве банкира. Теперь этим состоянием управляет мой опекун. После трагической гибели моих родителей.

В университетской библиотеке я вырезал из подшивки газет за 2005 год сообщение. Массовое столкновение на автобане. Статью я буду хранить ненавязчиво на виду, чтобы оно попало в руки какой-нибудь любопытной уборщице. В Замке Аинбург комнаты убирает персонал. При такой стоимости обучения этого можно требовать.

Моим драгоценным достоянием станет фото моих родителей. В серебряной рамке. На блошином рынке полно таких фотографий.

Когда создаёшь себе легенду, важно, чтобы все побочные детали в ней соответствовали друг другу. Хорошо сфабрикованный паспорт может быть у всякого. Но марку твоего самого первого компьютера или объяснение маленькому шраму над бровью всегда надо держать наготове. Кто замешкается с ответом, тот уже попадает под подозрение.

Когда я был Андерсеном, я даже сны видел только такие, какие могли присниться Андерсену.

252

Килиан.

Килиан и Феликс. Феликс и Килиан. Имена уже подходят друг Другу.

Чтобы иметь возможность влиять на него, как я намереваюсь, я должен стать его лучшим другом. Это первая ступень моего плана.

Дружба.

Я предполагаю достигнуть этой цели через общие интересы. У нас их будет много, об этом я позабочусь. Если он любит читать, я тоже буду читать. Если он собирает марки, я буду собирать марки. Если он спортивный, я буду бегать с ним наперегонки.

И, разумеется, проигрывать. На самую капельку, но всё-таки проигрывать. Я должен всё уметь чуть-чуть хуже, чем он, чтобы у меня была причина восхищаться им. Даже мне порой приходилось сожалеть, что мне ни с кем нельзя было обсуждать мои профессиональные успехи.

А дружба позволяет легко это сделать. Я буду наблюдать за ним и найду для себя правильную роль.

Затем вторая ступень: мне нужно заставить его прислушиваться ко мне. Чтобы он, сам того не замечая, делал только то, чего хочу от него я.

Зависимость.

Эта часть будет труднее первой. Но она доставит и больше удовольствия.

Жаль, что я пока так мало о нём знаю. Информация – лучший инструмент. Я пока не знаю даже, как он выглядит.

Такой ли он, как я? Собственно, это не так важно, но всё равно: мне бы этого хотелось.

Я представляю себе, что он спортивный. Что он всем нравится. Что он любимый ученик во всём интернате. Я представляю себе…

Стоп.

Кто слишком рано рисует себе картину, тот видит потом не то, что есть. Я снова и снова учил этому моих сотрудников. Продвигаться медленно и терпеливо, так потеряешь меньше всего времени.

Триместр начинается в понедельник, на неделю позже, чем в государственных школах. То есть большинство учеников приедет только в воскресенье. Я к тому времени уже буду там и буду ждать его. Посмотрим, какой он…

Терпение.

Будь что будет. Я ждал двенадцать лет, ещё три дня уж как-нибудь выдержу. Ведь эти дни не будут для меня пустыми.

Не у всякого есть возможность навестить собственное прошлое.

253

Я одет в костюм и еду первым классом. И то, и другое даёт мне возможность выглядеть старше. Моему организму двенадцать, Килиану фон Лаукену четырнадцать, а выглядеть я стараюсь на все шестнадцать. Только вот голос мешает. Слишком тонкий. Если бы была возможность ускорить ломку голоса. Единственное, на что я не могу повлиять. А всё остальное, кроме этого, у меня в руках.

Чтобы убедительно играть роль другого человека, требуется огромное количество реквизита. И всё должно сочетаться, чтобы быть достоверными. Гамлета с наручными часами публика подняла бы на смех.

Вспоминаю одного профессора, который подозревался в государственной измене и скрылся. С прекрасно подделанными документами, за которые он заплатил огромные деньги. Выдавал себя за фабричного рабочего – в надежде стать незаметным в массе. Даже нашёл себе место на конвейере. И когда попал на контроль, то даже не проявил беспокойства. По крайней мере, не показал вида. Он думал, что всё продумал. Поношенная, хотя и не слишком никудышная одежда, брюки на коленях в пятнах. Обеденный бутерброд завёрнут в правильную газету. Даже грязь под ногти въелась на века. Но по старой привычке – и потому, что это не казалось ему чем-то необычным, он носил подтяжки для носков. Фабричные рабочие не носят подтяжки для носков.

Со мной такая глупая ошибка не случится.

Формировать моё новое Я было интересным упражнением, уже только потому, что я в своей работе всегда действовал наоборот. Я составил Килиана из его признаков, как художник из маленьких пятнышек краски составляет полотно. Каждый предмет – кусочек мозаики.