Читаем Андерманир штук полностью

– А я о чем! Плюс все Большие, которым соответствуют Малые и Средние, плюс все Верхние, при которых Нижние и опять же Средние, плюс все нумерованные – типа Соколиной горы, Песчаных, плюс все с историческими, якобы отмененными названиями, а сколько и вообще не названных… нет, Владлен Семенович, этому всему не просто рухнуть. И потом – нумерация домов, за которой никто веками не следил… лучшее изобретение человечества: отдельная нумерация четных, отдельная – нечетных. Вот уж где сам черт ногу сломит… Пока человек на одной стороне улицы сосредоточен, ему другая совсем не интересна – и наплевать человеку сто раз, какая там нумерация. А там ведь вообще ничто ни за чем не следует, на другой-то стороне!.. И эти добавочные корпуса – тоже неплохое изобретение: корпус Б, корпус В, корпус Г, причем все в глубину уходят, но стоят нестройно: ищи, значит, свищи! Пока в поисках какого-нибудь корпуса Г плутаешь, название улицы забудешь. И, заметь, я не говорю про объекты особого назначения, про закрытые парки, про закрытые транспортные пути, про огромные… бескрайние площади для особого рода торжеств. И про остальное тоже не говорю.

– Господи, сколько же этого всего! – чуть не выдал себя Владлен Семенович.

– А ты будто не знал, – проигнорировал осечку Клейн. – Тоже ведь, небось, по местам заповедным прогуливаешься иногда – или как? Правда, теперь посторонних больно много – прогуливаться противно… Я до середины восьмидесятых сюда-то и не ходил почти: только из интереса раз-другой вылазку сделаю – и назад. Подолгу никогда не оставался. – Похоже, Клейн забыл, что у него есть собеседник: стоял, опершись локтями на гранитный парапет Москва-реки, смотрел в блестящую воду, не менявшуюся столетиями, и – бредил. – Да и чего мне тут делать-то было? Жил я – там, работал – там, даже в кино там ходил… помнишь кинотеатр на 14-ой линии ГУМа? Хотя… что ты про кино знаешь! Там еще во время фестивалей фестивальные фильмы всегда тайком крутили. Я, помню, в семьдесят девятом «Христос остановился в Эболи» Франческо Рози пять раз посмотрел… даже больничный взял, а на 14-ой линии возьми с начальником моим прямым и столкнись. Так он засмеялся, признался, что тоже на больничном, и говорит: «Удачный мы с Вами фильм для больничного выбрали». Э-эх… все же свои были тогда, легко между собой договаривались, проблем – никаких! Потом, после фильма, мы с ними сразу на 15-ую линию отправились, к «Померанцеву» – такой-то ресторанчик ты уж помнишь, там одни наши пировали, потому что вход только с Двинской имелся, ее из этих никто не знал. – Клейн летел над просторами своей памяти, откровенно разговаривая уже с самим собой. – На немецкое пиво отправились с жареными орешками чешскими, хорошо пиво было, хороши орешки! Там мне, кстати, начальник мой прямой и рассказал, что всегда себе любовниц с этой стороны заводил, но на ту сторону их не таскал: принесет им что-нибудь оттуда, авокадо или, там, тоблерона брусочек, – у них глаза как плошки: человек со связями! А мне вот женщины отсюда никогда не нравились: тяжелые они все, издерганные жизнью… Даже когда я их там, на той стороне, встречал – пяти минут хватало, чтобы понять: отсюда. Разница – как между Восточным и Западным Берлином, я для себя это так в былые времена обозначал.

– А работал-то кем, Виктор Александрович? – осторожно встрял совсем притихший собеседник и пожалел: сбил Клейна, дурак!

Но сбить Клейна сейчас было невозможно: он кружил над засекреченной Москвой двуглавым орлом, в разные стороны глядел – весь внимание.

– Да кинокритиком, кем! Я думал, ты меня по фамилии знать должен! Хотя… ах, да, ладно, не серчай, забыл я, что ты не киношный. А на этой стороне – тут я задыхался просто. Даже удивлялся, как они здесь вообще жить могут: денег вечно не хватает, жрать нечего, развлечений приличных никаких, город грязный, заплеванный весь. Нет, отношения-то, конечно, кое с кем приходилось поддерживать, как и всем нам, но это так, для проформы, в основном. Сам помнишь, какие указания были: домой отсюда народ не водить, подробностями жизни ни с кем, кроме тутошних, не делиться, на свою сторону по возможности незаметно переходить, увиденного-прочитанного здесь на той стороне не обсуждать… – да, были люди в наше время, которые правил этих держались. Пока держались – все и держалось, а теперь вот плывет в разные стороны… и даже поговорить об этом не с кем.

– Ну, оно и с самого начала обречено было… – осторожно выстрелил в пустоту Владлен Семенович. – Меня, например, всегда удивляло, что никто с этой стороны на ту найти дороги не мог: не так ведь оно и трудно, вообще-то говоря, согласись.

Перейти на страницу:

Похожие книги