Analyste

— Вчера вечером я встретился с вашей знакомой, — начал Детектив.

— Интересно, это было до или после ее встречи со мною? — с некоторой даже гордостью ответил Аналитик. — В любом случае я думал, что в вашей стране рабочий день заканчивается несколько раньше.

— Наверное, мы встретились все же до вашего свидания, так как не думаю, что оно закончилось раньше, чем утром.

— И как, у меня есть алиби?

— Да, есть, хотя мы с самого начала сомневались в вашем участии в этом убийстве. Кроме того, сегодня подтвердилось, что не участвовала в нем и группа индивидуумов, с представителями которой вы столкнулись в коридоре.

— И все же у вас появились подозреваемые?

Тут Детектив несколько помрачнел и промолчал.

— У нас появились дополнительные вопросы, — ответил он после напряженной паузы.

Аналитик выжидающе посмотрел на Детектива. Тот вновь помолчал с некоторым сомнением и наконец сказал:

— Я попрошу не обсуждать то, что я вам скажу, с широким кругом людей.

Аналитик с готовностью кивнул.

— На месте преступления мы обнаружили достаточно много улик: следы обуви, борьбы, обрывки одежды, стреляные гильзы от двух образцов оружия, которые, кстати, пока не найдены, треснувшую (!) бейсбольную биту и следы крови.

— А фарфоровых зубов вы там, случайно, не находили?

— Да, были найдены фрагменты не только натуральных, но и фарфоровых зубов, — улыбнулся Детектив, поняв намек собеседника, — но не это вызвало наш повышенный интерес.

— Может, вы нашли глаза моего компаньона и то, чем их удалили?

— Образцы крови, которые мы обнаружили на месте преступления, принадлежат большой группе людей. Часть из них мы уже смогли идентифицировать, как, например, кровь ваших покойных друзей, часть — пока нет. В ходе анализа найденных улик стало ясно, что скорее всего ваши компаньоны стреляли в кого-то из своего ненайденного пока оружия и что они в него попали. Это ясно из характера конфигурации капель крови и их количества.

Детектив сделал паузу. Аналитик был само внимание.

— Мы обнаружили некоторые странности в отношении этих образцов крови. Прежде всего, она до сих пор не свернулась.

Аналитик непроизвольно открыл рот.

— Да, — подтвердил пожилой мулат, — по всем признакам эта кровь остается такой же живой, как будто она по-прежнему течет в чьих-то жилах. Она даже сохраняет температуру выше температуры окружающего воздуха.

— Вы имеете в виду, она имеет температуру человеческого тела?

— В том-то и дело, что врачи в католическом госпитале утверждают, что эта кровь не принадлежит человеку.

Аналитик на сей раз умудрился не уронить нижнюю челюсть. После его донесения людям в «Аквариуме» предстоял нескучный вечер.

— Что вы имеете в виду? — не сразу смог выговорить он.

— Это означает, что, будучи схожими с человеческой кровью по ряду показателей, эти образцы обладают и рядом таких свойств, которые медики до сей поры не встречали у живых представителей homo sapiens. Если, конечно, врачам можно верить.

— Может, это кровь человека, страдающего каким-то неизвестным эндокринологическим или гематологическим заболеванием? В вашей стране наверняка найдется куча пока неизвестных мерзких болячек. Вроде иммунодефицита.

— Senhor, — серьезно сказал детектив, — эта кровь не только не сворачивается и непонятно как сохраняет температуру тела. Она лечит! Когда мельчайшую каплю из этого образца поместили в раковую опухоль любимца местных врачей — пожилой лабораторной крысы, — опухоль исчезла прямо на глазах, а сама крыса по всем признакам помолодела.

— Так каковы ваши предположения? — сдаваясь, спросил Аналитик.

Детектив помолчал, а затем задал неожиданный вопрос.

— Вы верите в Бога?

Как и большинство нормальных советских граждан, Аналитик был воспитан атеистом и был глубоко удовлетворен этим фактом. Конечно, когда он в одиночестве смотрел на ночное небо, то вопросы вроде «а где же все оно заканчивается?» не могли не волновать его, как, впрочем, и любого другого человека с развитым интеллектом. Неизбежно возникал и вопрос, связанный с первым: «А как оно началось?» Но поскольку ответить на эти вопросы было в принципе невозможно даже с помощью философского образования и бутылки водки, а вокруг шумела полная ежедневных забот и удовольствий жизнь, то и соответствующие терзания разума откладывались на более зрелый период жизни.