Аналоговый мир

Если бы я не видел изменений в чувствах Никифора, если бы не ощущал доброты от его мыслей, то подумал бы, что он издевается. Старичок достал с полки сверток, развернул и выложил на стол странный телефон. Большой это понятно, мобильные все большие, но странная изогнутая антенна и светящееся окошко?

– Чего ноги бить-то, вот спутниковый, звони.

Тяжелый аппарат вместо диска набора имел кнопки с цифрами, блин! Я начал набирать номер и в окошке высветились нужные цифры, удобно! Почему нет гудков?

– Я номер набрал, а он не звонит, почему?

– На зеленую нажми, неуч.

Нажатие ни к чему не привело, хотя нет, женский голос что-то сказал, потом снова заговорил по английски.

– Вот что, паря! Сказку ты мне интересную напел, но кода города ты не набрал, хотя говоришь из Архангельска. Мне нет дела за что сел и почему сорвался, одному в лесу не лучшая жизнь, но какая есть. Хочешь, оставайся, весны жди, зла от тебя не жду, но и ты зла не твори. Договорились?

Пока он говорил, я уставился в стол на котором была обертка от телефона… Газеты, странные газеты! Я дрожащими руками развернул пожелтевшие листы и прочел, пролетарии всех стран, соединяйтесь! Газета называлась Правда!

– Это что? Что за газета?

– Что, совсем вас в школе не учат теперь? Была в мое время такая газета, Правда! Орган Коммунистической партии Советского Союза! Сейчас-то и газет не встретишь, все интернет, гаджеты… Ладно, давай трубу раз звонить не будешь, она сырости не любит.

Никифор ловко завернул в старую газету телефон и сунул его на полку. Потом скептически меня осмотрел и заявил.

– Одеть тебя надо, да… Придется в город сходить, не боись, не сдам. Да и продукты кончаются, а тебе явно отъедаться не один день.

Я сидел, завернувшись в старое шерстяное одеяло и смотрел на сверток с газетой. Правда? Коммунистическая партия? Странный телефон, что все это значит? В голове крутились мысли о розыгрыше, сумасшествии деда, а еще хуже моем собственном. Должны же быть объяснения этому? Может как в песне о земле Санникова, потерянные во льдах поселения? Ну, да! С типографиями, заводами, телефонами спутниковыми! Тогда что?

– Дед Никифор, а страна какая здесь?

– Россия сынок, Россия…

– Царь сейчас кто? Владимир Алексеевич?

– Чаво? Да ты совсем головой поехал? Какой царь? Цари в семнадцатом кончились! Хотя некоторые горячие головы хотят снова царя посадить, Владимира, да. Токо он Владимирович. Ты чаво, чаво ты?

Бревенчатые стены закружились, повели хоровод и свет померк.

глава пятнадцатая

Дед Никифор вез меня к какой-то лекарке на автомобиле Нива. У меня отключилась способность удивляться. Автомобиль у охотника из глухого таежного угла? Нормально, так и должно быть. Разум застыл на грани за которой, я это знал точно, он рассыпется на мелкие кусочки, которые уже не собрать. Тупо болтаясь на заднем сидении, смотрел в окно на снежную колею, оставляемую маленьким вездеходом.

– Ох не нравится мне твой взгляд. Ты не молчи, говори что болит, глядишь полегчает… – Никифор все пытался меня расшевелить. – Ниче, Агафья и не таких, говорят, выхаживала, авось пронесет…

Большой двух этажный дом за высоким забором совсем не походил на знакомые мне убогие хибарки знахарок. Вдоль забора на дороге выстроилось несколько десятков автомобилей совсем не похожих на авто Никифора. Большие, с блестящей отделкой и людьми внутри. В каждом сидело минимум двое и каждый был вооружен, знание об этом пришло само собой.

– Здесь много вооруженных людей, зачем? – Мне не было интересно приехали они к лекарке или нет. Меня интересовал сам факт их присутствия.

– А, не обращай внимания. Это охрана крутых денежных мешков, опять видно баба Агафья рекламу запустила. Нарвется ведь когда-нибудь, ох и рисковая…

Наша Нива остановилась у калитки, я ждал когда меня выпустят и продолжал сидеть на заднем сидении, когда увидел женщину в платке, дрожащими руками открывающую дверцу авто. Она вся была какая-то дрожащая и я вдруг осознал, что она боится. Боится меня…

– Прошу вас, пожалуйте в дом. – Женщина кланялась и пятилась, указывая дорогу. – Прошу вас…

Мелькнула тень узнавания, вот и канал на ту сторону, ведьма? Сила в ней мутная, но не черная, почему? Была светлой, но польстилась деньгами? Как удержалась или этот процесс все еще продолжается? Информация или сила, но что-то привело меня в более адекватное состояние.

– Мир твоему дому. – Я вошел и повернулся к красному углу, перекрестился. – Не беспокойся, я не с проверкой.

Никифор шел за нами с таким видом, как будто оказался на съемках фильма. Он то смотрел на женщину, то всматривался в меня и никак не мог понять, что же с нами всеми происходит.

– Что я могу для вас сделать? – Женщину уже не трясло, но я точно знал, что ее страх никуда не делся. – Откушаете?

Что она подумала, сказав последнюю фразу? Она побелела и осела на высокий стул, застыв как гипсовая статуя.

– Ты это, Агафья. Ты его знаешь что ль? – Никифор вдруг наткнулся на взгляд женщины и осекся.

– Не сердитесь, господин. Я выполню все что в моих силах, только скажите что надо. – В ее голосе была тоска и страх.