Аналоговая Обработка

Он повернулся. Пес был здесь, сидел на ковре, с висящего розового языка капала слюна. (Снова оставили двери открытыми!) Схватив металлическую рейсшину, он взмахнул ею как топором. Пес коротко взвизгнул, когда металл раздробил его кости. Один глаз заполнился кровью, пес дергался в конвульсиях, оставляя на ковре темные пятна, а он ударил еще и еще раз.

Маленькое тельце, скорчившись, лежало на ковре, окровавленное, с ощеренными зубами. Он вытер рейсшину бумажным полотенцем, вымыл ее в раковине водой с мылом, вновь вытер и положил на место. Потом взял лист ватмана, развернул на полу и подсунул под тело собаки, стараясь как можно меньше пачкать ковер. Подняв труп щенка, он вышел с ним на террасу, открыв дверь плечом. Выглянул через перила. Двумя этажами ниже бетонная крыша с трубами. Никто не смотрит. Он сбросил собаку с бумаги, и та полетела вниз, ударилась о трубу, оставив на ней красную полосу. Вернувшись в комнату, он выбросил бумагу в мусоропровод.

Пятна крови были на ковре, на ножках столика и на его брюках. Он вытер их водой и бумажными полотенцами, потом снял одежду, внимательно осмотрел и бросил в прачечную. Вымыл раковину, вымылся сам дезинфицирующим средством и надел чистую одежду. Войдя в пустую квартиру Сэма, оставил дверь на террасу открытой и вернулся к себе.

Чистый и холодный, снова сел за чертежную доску. Ему вдруг вспомнился сон, который он видел сегодня утром: скользкие почки лопаются серые легкие кровь и волосы шнуры кишок покрытые желтым жиром и этот смрад как из уборной а он переправляется через какой-то вонючий желтый поток и…

Он начал рисовать тушью, сначала тонким стальным пером, потом нейлоновой кисточкой.

…поскользнулся и падал не в силах остановиться погружался в вязкое месиво все глубже не в силах шевельнуть ни рукой ни ногой как парализованный и напрасно хотел закричать хотел закричать хотел закричать…

Машина карабкалась по склону кратера, руки ее были вытянуты, голова откинута назад. Вдали виднелась скальная стена, горизонт, черное небо и звезды, как булавочные головки. Это был он там, на Луне, но еще слишком близко, ведь над головой, как гнилой плод, нависала Земля — голубая от плесени, сморщенная, струящаяся, кишащая жизнью.

Прекрасные другие миры

Сидя на фор-марсе «Влакенгроса», Аким смотрел прямо в трюм старой калоши, где все еще копошилось с полдюжины троггов. У трапа стояли его отец и хозяин корабля Хайзур Ниареф. Акиму были видны верхушки их тюрбанов и блестевшие на солнце стволы огнеметов. Трогги, чернокожие и коротконогие, походили на неуклюжих насекомых. Аким раздраженно перевел взгляд на море. На западе над пологими холмами материка в золотисто-пурпурной закатной дымке висело солнце. Легкий вечерний бриз рябил воду. На востоке над океаном уже встала одна из лун. Вахта Акима подходила к концу. Еще один день псу под хвост. На «Влакенгросе» никогда ничего не происходит.

Наконец внизу началось какое-то движение, послышались возбужденные голоса. Трогги карабкались через фальшборт и спрыгивали в свои катамараны. Аким ждал, изнывая от нетерпения. Наконец у основания мачты появилась человеческая фигура и лениво полезла наверх.

Это был брат Акима, Ого. Он страдал прыщами и никогда не улыбался.

— Свинья, — сказал Аким.

Он не стал дожидаться, пока брат вступит на площадку, нащупал подошвой веревку и стал спускаться по вантам. Над ним появилась темная курчавая голова Ого.

— Каракатица! — Аким погрозил брату кулаком и продолжал спускаться.

Он направился на полубак, и палуба слегка поскрипывала при каждом его шаге. Под ногами путались матросы. Из камбуза доносился запах еды. Аким сбежал вниз по трапу, ворвался в камбуз, схватил со стола кусок мясного пирога и выскочил. В спину ему полетели проклятия кока. Жуя на ходу, Аким добрался до своей каюты, запер за собой дверь. Он швырнул в угол огнемет, стащил с головы тюрбан, плюхнулся на стул перед экраном. Наконец-то!

Он точно помнил, на чем остановился в прошлый раз, но все-таки включил обратную перемотку, несколько секунд послушал визг ленты, потом нажал кнопку. Экран посветлел. Вот он, Джон Робинсон, открывающий дверь в конце длинного коридора. Дожевывая пирог и стараясь ни на миг не оторвать взгляд от экрана, Аким устроился на стуле поудобнее.

Помещение за дверью было огромным, но разделенным на маленькие отсеки полупрозрачными стеклянными перегородками. За одной из таких перегородок сидела девушка с чудесным бело-розовым лицом. Она выглядывала в полукруглое окошко, проделанное в перегородке. Блестящие каштановые волосы были примяты обручем телефона. Где-то в лабиринте у нее за спиной, совсем близко, раздавался сердитый мужской голос, но его обладателя не было видно. Девушка окинула Робинсона усталым безразличным взглядом.

— Чем могу помочь?

Расправив узкие плечи, Робинсон подошел к окошку, вынул из нагрудного кармана сложенную бумагу. Он развернул ее и положил на стойку.

— Меня прислали из Центрального бюро по трудоустройству.

— Хорошо, заполните вот это. — Она протянула ему карточку.