Аналоговая Обработка

— Роберт? Я не помешаю?

— Гизель! — радостно улыбаясь, воскликнул молодой человек. — Нет-нет, входи — ты как раз вовремя. Я только что собирался пойти искупаться.

С чарующей улыбкой молодая женщина вошла; фигура ее в коротком голубом платьице также была прелестна.

— Ах, ничего не выйдет, — сказала она, — у меня нет купального костюма.

— Вот он! — бодро воскликнул молодой человек, схватив с шезлонга два кусочка полосатой материи. — Примерь.

— Но ведь это бикини твоей… твоей подружки. Она не станет возражать?

— Нет-нет — о ней и не думай.

Когда они выходили из комнаты, молодой человек со странным выражением на лице взглянул на полосатое бикини, соблазнительно обтягивавшее фигурку брюнетки.

— В чем дело, что-нибудь не так?

— Просто я подумал о том, что сказала Яна перед уходом… Нет, не может быть. Ну, пойдем же!

Смеясь и держась за руки, они вышли на солнце.

Времени хватит на всё [13]

На фоне серых стен и панели управления сиял обзорный экран. Лето. Полдень. Листва.

— Вот то самое место, — прозвучал в ушах Фогеля мальчишеский голос.

Старик слегка тронул ручку управления, и точка обзора замерла футах в двадцати над землей. Кленовая листва на экране покачивалась под легким ветерком. Лежавшая внизу тропа едва различалась в густой тени.

Изображение на небольшом экранчике выглядело столь реально, что казалось — можно пролезть в рамку и опуститься под залитые солнечным светом деревья. В комнату проникало теплое дыхание ветерка.

— Я смог бы пройти там с завязанными глазами, — снова услышал старик голос Джимми. Мальчик ерзал на стуле, руки у него на коленях то и дело сжимались в кулаки. — Помню, мы все стояли кружком перед деревенской аптекой, и кто-то из ребят предложил: пойдем купаться. Тогда мы пустились бегом через весь поселок, и первое, что я сообразил, — направлялись мы не на пляж, а к старой каменоломне.

Листва заплясала перед их глазами, когда ветер дунул сильнее.

— Сейчас они появятся, — сказал Джимми. — Если, конечно, время выбрано верно. — Джимми обратил взгляд к индикаторам на приборной доске, и высокий мальчишеский голос прочел: — Двадцать восьмое мая тысяча девятьсот шестидесятого года. Одиннадцать ноль девять тридцать две секунды. Утро.

И неожиданно взвизгнул:

— Вот они!

На экране под деревьями замелькали бегущие тела. Фогель увидел голые загорелые спины, майки, футболки. В стайке было восемь или девять мальчишек, все лет до двенадцати; тащившийся позади худой темноволосый мальчуган казался немного младше. Он помедлил, его обращенное вверх бледное лицо стало ясно различимо в это мгновение сквозь листву. Затем повернулся и исчез в трепещущей на ветру темно-зеленой листве.

— Вот и я. — Голос Джимми срывался. — Теперь мы карабкаемся вверх по склону к каменоломне. Там темнотища кромешная, а старых елей столько, что неба не видно. Мох там как холодная грязь, а мы босиком.

— Постарайтесь расслабиться, — осторожно посоветовал Фогель. — Или, может, отложим?

— Нет, сейчас, — судорожно выговорил Джимми. Затем голос его выровнялся. — Я немножко волнуюсь, но кажется, я смогу. Я ведь тогда не то чтобы взаправду испугался. Просто так получилось. Мне не дали времени приготовиться.

— Для этого и существует машина, — успокаивающим тоном заметил Фогель. — Времени у нас вагон — хватит на все, что пожелаешь.

— Я знаю, — как-то неуверенно отозвался Джимми.

Фогель вздохнул. Дневные часы утомляли его. Да и в работу свою старик уже не особенно верил. Работа есть работа, тем более, кто знает, может, кому-то и удастся помочь. Только все не так просто, как казалось этим самонадеянным юнцам.

На экране что-то промелькнуло. Джимми так и впился в него взором.

В поле зрения ворвался мальчик — тот самый, что бежал последним. Он неловко размазывал слезы по щекам, исцарапанным в подлеске, и мотал головой. Вскоре качающиеся ветви сомкнулись за ним.

Джимми медленно разжал кулаки.

— Вот и я, — раздался полный горечи голос. — Убегаю. И реву, как малое дитя.

Паучьи пальцы Фогеля потянулись к ручкам управления. Точка обзора медленно сползла вниз. Целые галактики зеленой листвы прошуршали мимо, будто яркий дым, а затем все замерло — теперь они смотрели на тенистую тропу, нависая над ней в пяти футах от земли.

— Ты готов? — осторожно спросил Фогель.

— Конечно, — отозвался Джимми — как прежде, тонким, слабым голоском.

После встряски он зашатался в поисках равновесия и в конце концов уцепился за небольшое деревце. Мир завертелся вокруг него, успокоился — и Джимми расхохотался. Ствол дерева прохладен и гладок; льнувшая со всех сторон листва роилась сплошным зеленым великолепием. Он снова оказался в келлогских лесах тем самым майским днем, когда все пошло не так. Все как прежде. Те же листья на деревьях. Тот же воздух.