Аналогичный мир

— Основные претензии не к нему, а к его… м-м-м… Он пастух, а старший ковбой, то есть его непосредственный командир, профессиональный убийца. Наёмник. Здесь таких называют чистильщиками. Опытный, впрямую на него не выйти. Нам на него указали, но… ни концов, ни крючков. Знаем, а ухватить не можем. Сейчас он, похоже, готовится к серьёзному делу и натаскивает себе помощников. Этого парня и второго, белого мальчишку. С тем тоже есть нюансы, но если этот спальник… да, Юра, вся информация…

— Да знаю я, Костя, всю вашу… атрибутику. Но ты сказал, он — пастух?

— Да.

— На коне ездит?

— Д-да, вроде… нет, сам я не видел, но все пастухи конные. А что?

— У спальников очень чувствительны гениталии. Езда верхом может оказаться затруднительной. Хотя… это я уточню. Костя, что у вас на парня, кроме его начальства?

— Юра, когда что-то будет… Ты представляешь, если он спальник, что с ним в тюрьме сделают?

— К сожалению, Костя, я это представляю лучше тебя. Ты бы видел, какими они к нам поступали… Ладно. Нужна будет экспертиза — я проведу, официальное заключение — всегда пожалуйста. Но просто так…

— Да не просто, а…

— А для его же пользы? Разумеется, арестуем, засунем в одиночку, допросим и расстреляем. И всё для пользы.

— Юра! Ты что несёшь?!

— Ты знаешь, что Паласы были расстреляны, уцелели единицы. Тоже… для их же пользы.

— Юра!! Это же эсбе!

— Правильно. А обоснование этих расстрелов ты знаешь? — в голосе Аристова зазвенело сдерживаемое бешенство. — Официальное обоснование. Для исполнителей. Нет? А я слышал. От самого расстрельщика. Взяли его тёпленьким, но… словом, я его обрабатывал. И потрошить его при мне начали. Пока он тёпленький. Так вот, спальников расстреливали, чтобы избавить от мук. Мы же запретили Паласы, так? А спальники без работы начинают гореть. А это страдания. И вот Империя, чтоб ей… — что врачи умеют ругаться, Новиков знал, но такого ему ещё, несмотря на богатый жизненный опыт, слышать не приходилось, — в лице эсбе, чтоб и её… спасала их от страданий. Расстрелом!

— Успокойся, Юра, — тихо попросил Новиков.

Аристов усмехнулся, достал сигареты и долго тщательно закуривал.

— Понимаешь, Костя, эти люди так настрадались, такое пережили, что я чувствую себя, понимаешь, себя, виноватым перед ними.

— Сколько их уцелело, Юра, как думаешь?

— Ну, через наш Центр прошло в общей сложности около сотни.

— И где они сейчас?

— Выжило шестьдесят три человека, Костя. То, что называется, горячкой…

— Типа наркотической ломки?

— Примерно. Это, прежде всего, боль. Никакие анальгетики не помогают, а только продлевают, затягивают процесс. За болевым периодом, а длится он от недели до месяца, период депрессии. Больше всего летальных в эти два периода. В основном суициды.

— Месяц боли… да, понимаю.

— Боли страшные, Костя. И как подумаю, сколько дров мы наломали зимой, ничего не зная, не понимая…

— А эти шестьдесят три? Здесь?

— Часть здесь. Остальные ушли, где-то живут, как-то устроились. Надо было, конечно, договориться, чтобы приезжали хотя бы раз в год на обследование, но мы здесь не навечно. Но обещали, что если какие проблемы возникнут, то сразу.

— Значит, часть осталась. Это что, неизлечимые?

— От чего? — Аристов смотрел с нескрываемой насмешкой. — От чего они должны излечиться?

— Ну, повышенная сексуальность…

— Костя, не повторяй эту ахинею. Здесь остались те, кто захотел у нас работать. Оформили их вольнонаёмными, выделили крыло под общежитие.

— И кем же они работают?

— Санитары, массажисты, хозяйственные работы, открываем для желающих курсы медбратьев. Костя, они не маньяки, как их расписывала имперская пропаганда, а несчастные люди. Люди, Костя.

— Ну, про пропаганду можешь мне не рассказывать. Но пойми и ты меня. Этот парень втягивается, вернее, его втягивают в страшную игру. Был убит Ротбус, комендант Уорринга. Жуткая личность. Убит буквально накануне ареста, а знал очень многое и о многих. Инициатор убийства, скорее всего, этот тип, старший ковбой, а парень… либо свидетель, либо исполнитель. Ты Сашку Бешеного знаешь, Гольцева?

— А то я его не штопал.

— Он копает это дело. Сделано чисто, но парень был задействован. Его вяжут, понимаешь, вяжут кровью. Ещё одно убийство и всё… Нам надо успеть раньше.

— И так важно, спальник он или нет?

— Я должен знать, как с ним разговаривать.

— Так, немного яснее, — Аристов ненадолго задумался. — Сделаем так. Ты на сколько приехал?

— Да, дня на два, думаю.

— Отлично. Сейчас я тебя посмотрю, пойдёшь на анализы, а вечером поговорим. Процедуры я тебе назначу по результатам осмотра и анализов.

Новиков с улыбкой стал расстёгивать мундир.

— Массаж будет?

— Посмотрим, насколько ты в нём нуждаешься.

— Значит, я всё-таки смогу с ними поговорить? Ну, ладно, Юра, я всё понял. Буду предельно осторожен, деликатен и тактичен.

— Надеюсь. А теперь ложись. Как здесь?

— Терпимо.

— Ну-ну.

Школьный друг Юрка уже стал врачом Аристовым. И посторонние разговоры недопустимы.

* * *