Аналогичный мир – 2

Светка вырывалась, выкручивалась из рук Насти, стремясь к ним. Ей тоже хотелось играть в быка. Чолли пободал и её. Настя надела на босу ногу сапоги и потуже затянула ворот кофты.

— Ну-ка, пошли, а то опять осрамитесь.

Оторвав детей от Чолли, она повела их в уборную. Когда зха ней опустилась занавеска, Чолли встал, из-под своего тюфяка в изголовье вытащил сумку с документами, вынул из куртки и вложил в сумку маршрутный лист. Эту маленькую плоскую сумку на шнурке сшила ему Настя уже в городе. Для денег. После того, как у него вытащили из кармана штанов дневной заработок. Вора он поймал и избил, но мальчишка успел скинуть деньги дружкам. И сутки они сидели голодные. Детей, всех троих, Настя грудью кормила, а молока не хватало. Сам он кипятком перебился. Ладно. Было и прошло. Он надел сумку на шею и заправил под рубашку. Затянул завязки на вороте. Позор, конечно, что он до сих пор во всём рабском, но это Морозу можно франтом ходить с его-то заработками и белой женой. И ребёнок там один. Одного и одеть, и прокормить несравнимо легче. А Тим, хоть и тоже зарабатывал, дай бог, но ведь явно ходит в старом. Чолли поправил сумку, чтоб не выпирала под рубашкой. Закряхтел во сне Маленький, и он наклонился к ребёнку, осторожно взял на руки. Па-вел. Похоже на Пол, но, конечно, пусть будет по-русски. Па-ша. Паша. Хорошо звучит, молодец Настя. Он покачал Пашу и сел на койку, по-прежнему држа его на руках. Восемнадцать детей у него было, этот — девятнадцатый. И ещё двоих он спас. И у него будут ещё дети. Настя и он ещё молоды. У них будет много детей.

Вошла Настя, ведя за руки Мишку и Светку, и стала их одевать уже для выхода.

— Столько всего надарили, — смеялась она, — что всего сразу и не наденешь.

Чолли кивнул. Им и в самом деле надарили. Для Мишки, для Светки, для… Паши. Он сначала не хотел брать, но седая женщина, что принесла две голубые распашонки и чепчик с оборочкой, сказала:

— Что с добром дают, на добро и будет, — и добавила: — Придёт час, и ты кому другому поможешь. Чтоб добро дальше пошло.

И он согласился.

Одев детей, Настя уложила крепко спящего Пашу под одеяло: нечего его по дождю таскать. Наелся и пусть спит. И стала одеваться сама.

— Не свалится? — спросил Чолли, вставая и сдёргивая с крючка свою куртку.

— Да нет, он крепко спит.

Настя застегнула свою куртку и повязала выцветший рабский платок уже по-русски, как большинство женщин в лагере.

— Ну, пошли?

— Пошли, — решительно кивнул Чолли.

Выходя из отсека, Настя оглянулась на Чолли и храбро улыбнулась ему. Чолли благодарно кивнул.

По узкому проходу они прошли в тамбур, где смешались с общей толпой. Чолли уже не меньше половины знал в лицо. Но… но завтра они уже уедут.

Во дворе их встретил тот же мокрый снег, но ветер утих, и большие хлопья мягко опускались на землю. Дети весело гомонили и ловили их, выставляя ладошки, но взрослые хмурились. Чавкающая под ногами масса пропитанного водой снега пугала их, напоминая о старой многократно чиненной обуви. С обувью хуже всего. С одеждой ещё исхитриться как-то можно, а с обувкой — полный швах… Многие несли детей на руках.

Чолли тоже взял Мишку и Светку на руки и удивлённо присвистнул. А в ответ на встревоженный взгляд Насти улыбнулся.

— Потяжелели как. Ты их за раз обоих не бери больше.

— Так растут же, — улыбнулась Настя. — На таком-то пайке. Грудь уже не берут больше, всё Паше идёт.

— И правильно, — кивнул Чолли. — Им здесь молока много наливают?

— Во кружка, — показала Настя.

У дверей столовой Чолли спустил детей на землю, Настя взяла их за руки и повела внутрь. А Чолли отошёл к одной из кучек родителей.

— Чолли, — окликнул его Иван, с которым ездили тогда за фруктами, — ты, что ли, завтра до Городни на автобусе?

Знакомые русские слова — завтра, Городня, автобус — позволили Чолли кивнуть.

— Да, — и тщательно выговаривая русские слова: — Ты тоже?

— Ну да. Да ещё и вон Васька. Василий, — Иван позвал высокого костлявого мужчину в синей куртке угнанного. — Ты ж едешь завтра?

— Оно и есть, — подошёл к ним Василий. — До Городни обещали подбросить. А что?

— Ну, вот и гляди, — кивнул Иван. — Считай, пол-автобуса наши. Да ещё одиночек могут добавить.

— Это твою, что ли? — хмыкнул Василий.

Чолли понимающе ухмыльнулся. Иван развёл руками.

— Подловили! Зарегистрировались вчера.

— Нуу?! — хохотнул Василий. — Двойной магарыч с тебя, значит.

Чолли невольно поёжился. Напоминание о необходимости выставлять отвальную неприятно царапнуло. Но если по Василию судить… не у его одного эта проблема.

— А от Городни?

— Там на поезде.

— Все, что ли, в Ополье?

— Ополье велико. Ты куда?

— На Турово. Туровский конный завод, — старательно выговорил Чолли.

— Что, конюхом?

Чолли кивнул.

— Конюхом, объездчиком… да кем поставят. Сказали просто: работа.

— Что ж, тоже дело.

— А жильё?

— Обещают дом. И участок.

— Ну, совсем хорошо. А ты?

— Я под Марьино. Там зерновые большие. Люди нужны. Так что устроиться можно.