Аналогичный мир – 2

— Не очень, сэр. Вы… вы не сердитесь на меня? Я тут наговорил вам всякого.

— Я хочу помочь вам, Чак. Чтобы вы могли нормально жить. Не палачом по приказу, и не маньяком, который не может жить без убийств, без насилия. Но и вы должны хотеть этого, Чак. Вы, именно вы сами, должны захотеть и решить.

Чак молча опустил голову. Жариков ждал. И, наконец, тихое, еле слышное:

— Это… это невозможно, сэр.

— Почему? — терпеливо спросил Жариков.

— Это… это как клеймо, — Чак ещё ниже опустил голову, уткнулся лбом в колени, свернулся клубком, подставляя спину под возможные, а для него неизбежные удары. — Андре верно сказал… необратимо, это необратимо… — и вдруг резко вскинул голову: — А где Андре, сэр? Вы… его наказали, сэр? За что?

— А вы хотите его видеть? — Жариков улыбнулся. — Вы же ругались всё время.

Чак пожал плечами.

— Да как со всеми. Просто… — и, не договорив, отвёл глаза.

— Он заболел. Простудился, — Жариков по-прежнему улыбался. — Я скажу ему, чтобы зашёл к вам, когда выздоровеет.

— Спасибо, сэр, — ответил заученным тоном Чак. — Вы очень добры, сэр.

Жариков понял, что разговор можно считать законченным. Чак ему больше не верит.

— Не стоит благодарности.

Жариков встал, и сразу встал Чак.

— Спасибо, сэр, я могу идти, сэр?

— Да, Чак, идите отдыхать. И завтра, в это же время, мы продолжим.

— Слушаюсь, сэр.

Когда за Чаком закрылась дверь, Жариков достал его карту и свои тетради и сел заполнять многочисленныё графы и разделы.

Писал быстро, не поднимая головы, даже когда кто-то без стука вошёл в кабинет. Потому что знал — это Аристов.

— Ну что, Юра? — Жариков поставил точку, ещё пару значков на полях и закрыл тетрадь, окинул взглядом и захлопнул пухлую папку карты. — Что скажешь?

— Ничего, — пожал плечами Аристов. — Достаётся тебе, я вижу.

— Ничего, — Жариков встал, убирая стол. — Будем живы — не помрём, помрём — так не воскреснем, а воскреснем — так нам же лучше будет. Я сейчас к Шерману. Хочешь со мной?

— Нет уж. Я лучше посижу, почитаю.

Жариков кивнул и открыл сейф.

— Тебе общее?

— Да, — Аристов вытащил из кармана халата свёрнутую в трубку толстую тетрадь. — Выясни у Шермана насчёт… обработки.

— Ладно-ладно. Не хочешь со мной идти, так и получай то, что сочту нужным.

Жариков выложил на стол толстую книгу в скучно-серой обложке. "Общее руководство по разведению, дрессировке и содержанию рабов специфического назначения". Одно из творений доктора Шермана.

— Я закрою тебя.

— Ладно-ладно, — Аристов уже сел за стол, взял книгу и потому был на всё согласен.

Жариков усмехнулся и вышел. Захлопнул и запер дверь. А то с Юрки станется выйти с книгой. А это, даже если забыть о данных подписках о неразглашении и подобном, весьма опасно. Для неподготовленных случайных, но слишком любознательных читателей. Есть вещи, которые непрофессионалам лучше не знать. Для них лучше. А теперь к Шерману. Конечно, удовольствие ниже среднего. Но надо… а что надо? Рассчитаться за исковерканные жизни таких, как Крис, Андрей, Эд, Джо с Джимом, всех парней. И Чака с Гэбом. И остальных. А сам Рассел Шерман? Разве доктор Шерман не сломал и его? Но парни выдираются из этой трясины…

…Когда он открыл дверь, Андрей спал, всхлипывая и постанывая во сне, и лицо его было таким беспомощно-детским, что Аристов выругался.

— Ну вот, — сказал он. — А вы все… генерал, генерал искал, генерал велел… Так что важнее было?

— Ладно. Хватит тебе.

Аристов подошёл к кровати и не профессиональным, а по-отцовски заботливым жестом потрогал высокий красивый лоб. Андрей вздрогнул и забормотал по-английски.

— Нет, не надо, мне и так больно! — потом медленно открыл глаза, увидел Аристова и попытался улыбнуться.

— Ну, как ты, Андрей? — спросил он по-русски, вставая рядом с Аристовым.

— Хорошо, спасибо, — ответил по-русски Андрей и начал выпутываться из одеяла.

И уже вдвоём с Аристовым они помогли парню вытереться и переодеться в сухое…

…Да, хорошо, что обошлось без воспаления лёгких, но полежать парню пришлось. Тогда они вдвоём его отвели — Андрея шатало от слабости — в его комнату, оформили бюллетень на неделю. Жариков улыбнулся воспоминанию, как остальные парни переполошились и захлопотали вокруг Андрея. Ещё бы! Первый больной и не чужой, а свой, один из них. Предложение положить Андрея в одну из пустующих палат в том же отсеке, где Чак и Гэб, было отвергнуто безоговорочно. И прежде всего потому, что Чак восстановился, дескать, мало ли что, больному не отбиться. Что ж, определённый резон в этом есть. А вот и тюремный отсек.

Охрана пропустила Жарикова без вопросов и проверок. Люди здесь опытные: лица запоминают сразу, всё замечают и если надо, то и остановят, и документы проверят, и обыщут. Если это действительно надо.

Рассел сидел в своей излюбленной позе у окна, когда лязгнул замок. Он слез с подоконника и шагнул к двери. Уколы? Нет, доктор. Что ж, это намного лучше.

— Здравствуйте, Шерман.

— Здравствуйте, доктор.

Обмен достаточно вежливыми и достаточно равнодушными улыбками. Рассел сделал короткий приглашающий жест к столу. Заняли обычную позицию напротив друг друга.

— Как вы себя чувствуете?