Аналогичный мир – 2

Крис яростно сгребал опавшие листья. За эти дни сад совсем запустили. Ничего, он наведёт порядок. Сумасшедшие дни. Никогда никому не признается, но испугался. Что всё вернулось, что опять… сортировки, торги, клиентки, надзиратели… а эти месяцы просто приснились. Ещё один сон, когда откроешь глаза, и только ненависть не даёт тебе взять себя руками за горло или попросить у других подушку. Если б хоть кто из этих — как их назвал кто-то из врачей — реваншистов, попался ему… ведь разорвал бы, зубами бы грыз, но они были все ранеными, стонали, боялись… противно, конечно, но иначе нельзя.

— Ты чего так стараешься?

Крис поднял глаза.

— А ты чего гуляешь, Новенький? Руки бережёшь? — и усмехнулся. — Губы не надувай, не стоит.

— Да ну тебя к чёрту, — Новенький носком ботинка подгрёб размётанные ветром листья. — Перетрухал я.

— Я тоже, — кивнул Крис.

— По тебе не скажешь. А я как подумал… Ну, куда я перегоревший? В Овраг только. И хорошо, если сразу, а если потешиться вздумают, тогда как?

— А никак, — Крис опёрся на грабли. — Я бы не дался.

— Ну и… да, тогда бы сразу, — согласился Новенький. — Давай, что ли, погребу немного.

— Иди, рукавицы возьми, а то волдыри натрёшь, — улыбнулся Крис.

— Ага, я мигом, — Новенький рванулся и тут же остановился. — А… где рукавицы?

— У Гарри попроси, он в кладовке сейчас. У дальнего входа.

Побежал малец. Крис подровнял кучу, придавил её. Запах осенних листьев, запах дыма… да, в Паласах осенью тоже, случалось, жгли палую листву. И прошлой осенью…

…Клиенток то навалом, то никого. То за смену с тремя отработаешь, то всю смену так и простоишь в отстойнике. Но это ещё ладно, а вот все эти беляшки чёртовы с фокусами стали. Сами не знают, чего хотят. И ещё бомбёжки… То неси её в убежище, то нет, давай ещё прямо здесь. Психованные какие-то. И надзиратели. То прямо сахарные, то злобствуют…

…Крис тряхнул головой. Ну их всех. Кончилось и… кончилось.

— Доброе утро, Крис.

Он вздрогнул, замешкался, и уже ей в спину прозвучало его ответное:

— Доброе утро, Люся.

Он стоял и смотрел ей вслед. Как она быстро идёт к четвёртому корпусу. На работу. Она всегда здоровается со всеми. Но никогда не останавливается. И он не успевает ей ответить. Потому что его всякий раз окатывает… И горячо, и холодно сразу. А она… она наверное считает его грубияном. И невежей. А он… чёрт, надо же было такому. И чтоб с ним. А может… может, это так просто, как ссадина, поболит и пройдёт…

— Крис, ты чего?

— Пришёл наконец-то.

— Да я уж тут чёрт-те сколько стою, а ты столб столбом и ни с места, — засмеялся Новенький. — Даже глазами не хлопаешь.

— Ладно. Грабли взял?

— Ну.

— Тогда из-под кустов выгребай.

— Ладно, — покладисто согласился Новенький. — В город нельзя ещё, сказали.

И хотя Крис не любил болтовни за работой, но охотно поддержал разговор. Будто забивал словами, незначащим трёпом чувство, саднящее где-то внутри, как содранный струп.

Покачиваясь в такт толчкам, Эркин смотрел в окно. И слушал. Не хотел: ведь главное он знает — в Овраг везут, а всё равно. Слышит и слушает.

— Сволочи они, конечно.

— Не то слово, сержант. Человек для них… как тряпка половая. Ноги вытрут и выкинут. И всё. Лишь бы им выгода была.

— Лендлорды эти или как их?

— Лендлорды. Да и остальные. Вот, смотри, парень на них всё лето пахал как проклятый. Ни выходных, ни подмены. А не нужен стал, так и плевать им на него. Я ему говорю. Ты ж с ним у одного костра спал, из одного котелка ел, а теперь-то что? А он смотрит внаглую. Не знаю такого, и всё.

— Отрёкся, значит, — понимающе кивнул Свиридов.

— Да, — Золотарёв закурил. — И лендлорд, и ковбой. Отреклись. И от него, и от второго, напарника его. Их — лендлорда с ковбоем — с оружием взяли, на горячем. Так лишь бы свою шкуру спасти. И не на словах, сержант, подписались, сами написали. Не знаем, не видели, не знакомы.

— Жалко парня, — помедлив, сказал Свиридов.

— Да, — кивнул Золотарёв. — Подтвердили бы, что да, работал, ничего такого за ним не замечалось, ну и… что положено, то и без исследования бы обошлось.

— А! Это, что он спальник, значит, не так уж…

— Если бы эти двое, понимаешь, сержант, сказали бы по-людски, то тогда есть показания двоих, что спальник, и экспертиза тогда ни к чему, — рассуждал Золотарёв вплетая в русскую речь английские слова, русский вариант которых индеец при всей своей нахватанности знать не мог. Чтоб понял и прочувствовал. — Так ведь упёрлись. Подставили парня и хоть бы что им.

— А, майор, вы сказали, он не один был. А второй кто?

— Напарник-то? Блатарь. Бросил и смылся.

— А, ну понятно. Один, значит, за всех отдуваться будет, — Свиридов сочувственно вздохнул.