Аналогичный мир

Мало ли что? Ну, нет! Он быстро бесшумно натянул сапоги, куртку. Женя как-то говорила, что если Алиса заснёт, то уже до утра. Ну, понадеемся на это. Он всё-таки подошёл к её кроватке, послушал дыхание. Вроде, спит крепко. Он беззвучно запер за собой дверь, спустился, запер нижнюю дверь, броском выскочил за калитку. Нет, калитку оставим так. На всякий случай.

Эркин не знал, по какой дороге будет возвращаться Женя, но судя по доносящейся музыке бал ещё не кончился. Вот и отлично. Подождет её у входа и проводит. А то мало ли что.

Он благополучно миновал несколько кварталов, пересёк Главную улицу и, когда до цели осталось совсем ничего, на перекрёстке едва не наскочил на патруль самообороны, но вовремя спрятался в тень. Хорошо, луна зашла. Он переждал, пока юнцы в форме завернут за угол, и, легко преодолев забор чьего-то сада, стал пробираться между деревьями, поближе к дому Бала.

— Эй, Меченый, — окликнули его шёпотом.

Эркин застыл, соображая, откуда его позвали. Ах ты, дьявол! Вон же они. На крыше соседнего дома. Человек пять, не меньше. Эркин опять переждал патруль и перебежал к дому. Как они поднялись? А, по дереву, а там спрыгнет. Он подпрыгнул, уцепился за сук, подтянулся, хватаясь за ветви, с крыши к нему уже тянулись руки, а внизу звучали шаги патрульных.

Здесь были парни из ватаги Одноухого. Они потеснились, и Эркин лёг между ними. Они лежали на дальнем от особняка Мейнарда скате крыши и из-за конька могли следить за домом. Заметить их снизу было трудно и то только, если искать специально, а кто будет искать? Так что они вовсю веселились, комментируя происходящее на их глазах белое веселье.

Перешучиваясь, Эркин до боли в глазах вглядывался в пёстрый водоворот танцующих, отыскивая Женю. Но её не было видно.

Ему показали русских офицеров из комендатуры.

— Все беляки заодно, — сплюнул Эл.

— А ты думал, они за тебя будут? — хохотнул кто-то.

— Поначалу заступались.

— За кого?

— Парни, посмотрите, вон та, в розовом. Разрез до задницы.

— Для проветривания.

— А этот облапил как. Трахаются, что ли?

— А чего им!

— Все беляшки шлюхи. Я в имении был, так у хозяйки, сдохнуть не встать, три хахаля белых паслось, да ещё спальника держала.

— И, небось, из Паласа не вылезала.

— А то!

— Как они без Паласа теперь? Свербит, небось, а почесать некому.

— Наймись в чесальщики. Бо-ольшую деньгу огребёшь.

— Это по своей воле в спальники идти?! Тьфу!

— Тихо, патруль!

Переждали и снова загомонили. Эркин, продолжая искать Женю, посмотрел на тёмные окна второго этажа и обмер. В одном из окон смутным белёсым пятном маячило чьё-то лицо. И как он видит беляка, так и беляк их.

— Парни, сваливаем!

— Ты чего?

— Вверх смотри!

— Ах ты… — ругательство оборвалось не начавшись.

Вниз не вверх, получается быстрее. Они соскользнули по скату, спрыгнули вниз и затаились у стены. Если беляк поднимет шум, патруль их накроет тут, а там…

— Врозь! — скомандовал Дан, и они рассыпались по саду.

По одиночке больше шансов выбраться. Теперь главное — убраться из квартала. Тревоги пока не слышно, может, беляк их и не разглядел. Но убираться надо отсюда, не мешкая.

Снова прошёл патруль, и Эркин, перебежав улицу, нырнул в тёмный проулок и остановился в раздумье. Вернуться или остаться? Хотя… хотя Жене он вряд ли сейчас чем поможет. И нужна ли ей его помощь? — усмехнулся он неожиданной мысли. Свора её не тронет, не должна. Но до дома пока дойдёт, всякое может случиться. Ватага Одноухого или Арча — это одно, а если кто из шакалов или ватаги Нолла… да и белой сволочи хватает. А дома Алиса одна, ещё проснётся ненароком. Эркин посмотрел на небо. А ночь к концу идёт. Нет, надо всё-таки домой.

И тут он услышал, как заиграли "Белую гордость". Да сдохните, провалитесь вы все со своими балами и танцами, если вам это в радость.

"Белая гордость" по традиции завершала Бал. Великое бальное сумасшествие заканчивалось. И музыканты играли всё тише и тише, и когда музыка затихла последним тактом, зал был уже почти пуст.

Рассел отошёл от окна и, не спеша, спустился вниз, по внутреннему коридору прошёл к заднему крыльцу. Ему никто не встретился, и он незамеченным покинул особняк Мейнарда.

Небо начинало светлеть, от парадного крыльца расходились пары и группы. Одиноких, как Рассел, почти не было. Он уже заворачивал за угол, когда его окликнул Мервин Спайз.

— Привет! Я тебя не видел в зале.

— Привет, — кивнул Рассел. — Ты был слишком увлечён дамским обществом.

Мервин хохотнул, но глаза его оставались серьёзными.

— А где был ты?

— Наверху, — нехотя ответил Рассел. Многие видели, как он поднимался по лестнице, не стоит отрицать очевидного.

— Зачем?

— Я помню этот особняк другим, — пожал плечами Рассел. — И другие балы. Я слушал музыку.

— Романтично и сентиментально. Это не похоже на тебя, Рассел.

— А откуда ты знаешь, — не выдержал он, — что похоже на меня, а что нет?! Что мы вообще знаем друг о друге?

— Ого! — негромко рассмеялся Спайз. — Неплохо, очень даже неплохо. Но мы знаем о тебе вполне достаточно.

— Достаточно для чего?

Спайз рассмеялся, будто услышал сверхостроумную шутку, но не ответил.