Анафем

— «Сигналы» — взаимодействие между космосами, отвечающее за квантовые эффекты. Если вы не согласны с поликосмической интерпретацией, то должны отыскать этим эффектам другое объяснение. Но если вы с ней согласны, то установленные факты квантовой механики требуют принять допущение, что космосы, лежащие на близких мировых путях, взаимодействуют. Если взять один конкретный космос, то это взаимодействие можно интерпретировать как сигнал — довольно слабый, поскольку он затрагивает лишь несколько частиц. Они могут быть внутри безвестного астероида, и тогда ничего существенного не произойдёт. А могут быть в неком критическом участке мозга, и тогда «сигнал» изменит поведение живого организма, которому этот мозг принадлежит. Организм сам по себе неизмеримо больше тех объектов, на которых обычно сказывается квантовая интерференция. Вспомним, что есть сообщества таких организмов и некоторые сообщества создают технологии, способные изменить мир; тогда мы поймём слова фраа Джада о свойстве сознания усиливать слабые сигналы, связывающие между собой космосы.

В продолжение её речи Ж’вэрн усиленно кивал.

— Это согласуется с тем, что я прочёл вчера у Атаманта. Сознание, писал он, вне пространства и времени. Однако оно вступает в пространственно-временной мир, когда мыслящее существо реагирует на выстроенный им образ этого мира и пытается взаимодействовать с другими мыслящими существами — совершает то, что может осуществить лишь через посредство пространственно-временного тела. Таким образом, мы попадаем из солипсистского мира — реального только для одного субъекта — в общий, где я могу быть уверен, что вы видите ту же медную миску, и этость, которой вы её наделяете, созвучна моей.

— Спасибо, суура Мойра и фраа Ж’вэрн, — сказала Игнета Фораль. — Поскольку фраа Джад, как я вижу, намерен и впредь ограничиваться краткими изречениями, не соблаговолит ли кто-нибудь истолковать вторую часть его сентенции?

— Охотно, — сказал фраа Лодогир, — поскольку чем дальше, тем больше устами фраа Джада глаголет процианин! — Мгновение он наслаждался впечатлением, которое произвела эта фраза, затем продолжил: — Думаю, говоря о селективном усилении, фраа Джад хочет сказать, что усиливается не вся межкосмическая интерференция, а лишь её часть. Повторяя пример сууры Мойры, интерференция, затрагивающая элементарные частицы в одиноком астероиде, не оказывает никакого действия.

— Никакого особогодействия, — поправил его Пафлагон. — Непредсказуемого. Однако она затрагивает всёв астероиде: то, как он поглощает и отражает свет, как распадаются ядра неустойчивых элементов и так далее.

— Однако статистически это сглаживается и никаких отличий мы не наблюдаем? — спросил Лодогир.

— Да.

— Следовательно, сознанием усиливается лишь та интерференция, которая затрагивает нервную ткань.

— Или другую мыслящую систему, — вставил Пафлагон.

— Так что процесс изначальнокрайне избирательный: подавляющая часть интерференции, происходящей между нашими космосами и теми, с которыми она возможна, затрагивает камни и прочие объекты, недостаточно сложные, чтобы отзываться на неё сколько-нибудь интересным для нас образом.

— Да, — сказал Пафлагон.

— Давайте ограничимся рассмотрением той бесконечно малой доли интерференции, которая приходится на нервную ткань. Как я только что сказал, это уже само по себе даёт избирательность. — Лодогир кивнул на доску. — Однако, намеренно или нет, фраа Джад приоткрыл щёлочку ещё для одной избирательной процедуры. Да, наш мозг ловит эти «сигналы». Но он не пассивное устройство. Не просто детекторный радиоприёмник! Он считает. Он мыслит. Выход этих размышлений практически нельзя предсказать по входу. Этот выход — наши мысли, решения, которые мы принимаем, наше взаимодействие с другими мыслящими существами и поведение обществ на протяжении эпох.

— Спасибо, фраа Лодогир. — Игнета Фораль ещё раз перечитала надпись на доске. — Возьмётся ли кто-нибудь за «положительную обратную связь»?

— Мы получаем её в качестве бесплатного приложения, — сказал Пафлагон.

— Как это?

— Она есть в модели, которую мы обсуждали. Ничего добавлять не надо. Мы уже видели, как слабые сигналы, усиленные особыми структурами нервной ткани и общества, состоящего из мыслящих существ, производят в повествовании — в конфигурации космоса — куда большие изменения, чем конкретный сигнал. В ответ на слабые сигналы мировой путь изгибается, меняет курс, и по поведению мирового пути можно отличить космос, населённый мыслящими организмами, от того, в котором их нет. Однако вспомним, что сигналы проходят только между соседними космосами. Вот вам и положительная обратная связь! Интерференция направляет мировые пути космосов, в которых есть сознание: мировые пути, лежащие ближе друг к другу, интерферируют сильнее.

— Значит, положительная обратная связь притягивает мировые пути друг к другу? — спросила Игнета Фораль. — И здесь объяснение вопросу, почему Геометры похожи на нас?

— И не только этому, — вставила суура Асквина, — но и кноонам, ГТМ и всему остальному, если я не ошибаюсь.