An Indefinite Amount of Forever (ЛП)

«Имбир-р-рные тр-р-ритоны. Имбир-р-рные тр-р-ритоны».

Хреновы имбирные тритоны!

Неудивительно, что она была зверски голодна. Пылкий змей, кольцами сжимающий её тело, не давал заснуть всю ночь. Кожа всё ещё была влажной от прикосновений его искусного языка и пестрела следами его зубов. Удерживая её запястья над головой, он облизывал, кусал и касался каждого дюйма её кожи. Ей казалось, что она вот-вот умрёт, пока его язык погружался в углубление её пупка, а два пальца раз за разом вонзались в её истекающее влажным жаром тело.

Поток грязных словечек, сорвавшихся с губ, удивил саму Гермиону. Она умоляла его, просила трахнуть самыми грязными и порочными способами, которые только можно вообразить; она и представить не могла, что знает такие слова. К тому моменту, когда Драко наконец удалось выполнить её похотливые требования, он едва мог отдышаться.

Кровать на удивление выдержала.

Выбравшись из собственнической хватки Драко, Гермиона накинула на плечи коротенький халатик. На полпути к кухне в поисках предмета своей гастрономической страсти она замерла от сорвавшегося с ближайшего портрета смешка.

Гермиона повернулась, высматривая преступника:

— Люциус Малфой.

— Мисс Грейнджер, — колюче отозвался он. — Не слишком раннее пробуждение для вас?

Она мрачно ухмыльнулась.

— То, что я управляю этим домом, доводит вас до белого каления, верно?

Высокомерные черты Люциуса Малфоя исказила насмешка:

— Мой сын предпочитает думать довольно предсказуемыми частями своего тела, но вы же умнее.

— …Спасибо?

— Я хотел сказать, вы же не думаете, что когда-нибудь станете настоящей хозяйкой этого дома.

Гермиону бесило, что эти слова её задевают. Расистские уколы Люциуса Малфоя не должны выводить её из себя.

— Драко меня любит.

Навсегда.

— Драко избалован. Привилегий не бывает без обязательств — как отец я сожалею, что не смог ему это объяснить.

— Это самое большое ваше сожаление?

— У вас нет детей, мисс Грейнджер. Вам не дано понять, как сложно наблюдать за тем, как ваш единственный ребёнок совершает самую большую ошибку в своей жизни.

«Не позволяй ему достать себя. Это всего лишь мелкая подлая тень того Люциуса Малфоя, каким он был при жизни». Как бы ни приятно было бросить ему в лицо новость о том, что она носит полукровного ребёнка Драко, ей совсем не хотелось стоять в коридоре до рассвета и спорить с портретом.

— Вы не представляете, что такое любовь.

Люциус злобно ухмыльнулся:

— Думаете? Кажется, я припоминаю, что мой сын очень любил свою первую жену. Она была настоящей леди Малфой. Вы не достойны даже туфли её коснуться.

Ей следовало разозлиться. Голыми руками разорвать на клочки портрет, узурпированный Люциусом Малфоем с единственной целью — поиздеваться над ней, Гермионой. Это будет её дом. Драко станет её мужем. Как смеет Люциус пытаться заставить её в этом усомниться?

Вместо этого хотелось расплакаться. Портрет Люциуса Малфоя довёл её до слёз. И этот факт заставил разозлиться на себя сильнее, чем на своего мёртвого будущего свёкра.

Она вернулась в постель, так и не добравшись до имбирных тритонов.

***

Драко проснулся счастливым. Ночью Гермиона свернулась калачиком, щекой устроившись в изгибе его шеи. Он погладил шелковистую кожу её спины вверх и вниз вдоль позвоночника и нежно поцеловал в щёку. Он не мог не ухмыльнуться при виде следов на её шее, ключицах и даже животе. В эти дни Драко особенно притягивал её живот.

Как можно осторожнее откинув одеяло со своей невесты, чтобы не разбудить её, он самодовольно кивнул, подтвердив собственные подозрения. Пара засосов темнели на внутренней поверхности её бедер. О да, это было особенно здорово. Рот наполнился слюной при воспоминаниях обо всём, что он делал с ней прошлой ночью; член напрягся, соглашаясь, что стоит повторить это как можно скорее.

Драко потёрся носом о мягкую кожу её шеи, распаляясь с каждой секундой всё больше и больше.

— Просыпайся, — промурлыкал он, невесомо целуя за ушком.

Она издавала самые прелестные звуки, просыпаясь. Лёгкими, как касание пёрышка, поцелуями он покрыл её веки и, направившись на юг через скулы, нос, наконец добрался до рта. В тот самый миг, когда их губы встретились, Гермиона проснулась, нетерпеливо отвечая на поцелуй.

Крайне нетерпеливо.

Драко был немного озадачен, когда она прижалась к нему с такой готовностью, какой ему ещё не приходилось видеть по утрам. Не то чтобы он жаловался — конечно, он надеялся, что всё к этому движется, — но не был готов к такому напору.

Драко застонал, когда она прикусила его нижнюю губу и тут же провела языком, унимая боль. Вся кровь в его теле устремилась вниз.

— Г-Гермиона…

Она заставила его замолчать, впиваясь ещё одним поцелуем. Не сдержавшись, Драко резко потянул её за талию на себя.

— М-м, блять. Это беременность так на тебя влияет?

Она что-то невнятно промурлыкала, спускаясь вниз по его груди и лаская языком кожу.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Драко это знал. Но что-то в тоне её голоса… что-то было не так. Что-то её расстроило.

— О-о-о боги, Гермиона, — простонал он, когда она обхватила его губами.