An Indefinite Amount of Forever (ЛП)

— Ну, а я просто в ярости. И даже не сомневайтесь, я сделаю всё возможное, чтобы с этого самого момента ваши жизни стали гора-а-аздо сложнее, чем сейчас.

Гермиона подавила смешок. Она прекрасно помнила (ну, может, наполовину помнила) тот вечер на шестом курсе, когда они с Джинни, прихватив пару бутылок эльфийского вина, отправились к озеру. И как, достигнув опасного уровня опьянения, обсуждали проблемы с парнями. И как Джинни вырвало прямо в воду — на радость гигантскому кальмару. Правда, едва ли сейчас был подходящий момент для того, чтобы мальчишки узнали об этом факте из биографии матери.

Родительство.

— Что за чертовщина с тобой творится, Скорпиус? — спросил Драко. — Как вообще можно додуматься выпить огневиски больше своего веса, а потом залезть на крышу теплицы после отбоя?

Скорпиус посмотрел на отца из-под полуприкрытых век. Одни только его упорные попытки не заснуть говорили о раскаянии.

— Пр’сти, пап.

Драко застонал. Он и хотел бы разозлиться на сына, но не мог. После всего, что делал он сам, было бы нечестно злиться на сына за распитие алкоголя с другими подростками, нарушение комендантского часа или порчу школьного имущества. Люциус и с постели бы не поднялся, сотвори Драко нечто подобное.

— Минус тридцать очков со Слизерина. Каждому, — произнесла Минерва.

— Неудачники, — прохихикал Джеймс.

— И минус тридцать очков с Гриффиндора, мистер Поттер.

Джеймс вздохнул, признавая поражение.

— Надо было соглашаться, когда дурацкая шляпа отправляла меня в Слизерин.

Джинни закатила глаза:

— Можно ли наказать их строже, раз уж мы не против? Филч ещё работает в школе? Или, быть может, у Хагрида есть кузен-тролль, которого нужно…

— Расслабься, Джин, — приглушённо и вкрадчиво проговорил Гарри, покровительственно опустив руку ей на спину и начав вырисовывать круги. — Они всего лишь мальчишки.

Джинни медленно повернула голову. Несколько мгновений она вглядывалась в его лицо, прежде чем опасно сузить глаза:

— Спасибо, — убийственно спокойным тоном начала она, — нам было необходимо услышать мужское мнение.

Кажется, Джинни вовсе не жаворонок.

— Они будут наказаны и оставлены после уроков у профессора Лонгботтома.

Мальчишки дружно простонали — все, за исключением Альбуса, ведь тот, казалось, был только рад провести лишние часы за физической работой под руководством любимого профессора.

Минерва глубоко вдохнула.

— Спешу заверить всех присутствующих здесь, что ученики не могли приобрести огневиски ни у одного из преподавателей или сотрудников Хогвартса.

Ну да. Как же без обязательных «Хогвартс не несёт ответственности за любые бла-бла-бла» разговоров.

Гарри усмехнулся в ответ:

— Минерва, все мы прекрасно помним, как сложно было раздобыть выпивку в школе. Не то чтобы мы пробовали, но я ведь прав, а? — он взглянул на Джинни, Гермиону и Драко, обращаясь за поддержкой, но ни у одного их них не было настроения шутить.

Как и у Минервы. Она смерила его строгим взглядом.

— Просто шутка, — сжался Гарри. — Очевидно же.

Джеймс тем временем перебирал волосы Скорпиуса:

— Какие же у тебя офигенно светлые волосы, Малфой, — он повернулся к Драко: — Откуда у вас, народ, такой цвет? Так необычно.

Джинни закатила глаза:

— Джеймс, серьёзно. Оставь в покое бедного мальчика и иди спать.

— Ну правда, только гляньте на этого парня, — проигнорировав мать, Джеймс указал на Скорпиуса. — Он, нафиг, как вейла с такими волосами.

Вскоре после того, как Альбус и Саймон затеяли игру, в которой им по очереди нужно было с силой бить друг друга, сопровождая это радостными пьяными вскриками, МакГонагалл, наконец, удалось конвоировать всех мальчишек по комнатам — и её обычно железные нервы были истрёпаны до предела. Она словно выгуляла свору пьяных кошек.

И вот мальчики отправились в постели, магглы вернулись в свой уютный дом в Престоне, где тут же постарались изгнать события вечера из своих мыслей, а родители-волшебники остались блуждать по коридорам.

Гермиона заметила, что Джинни плетётся позади всех со страдальческим выражением лица. Она решила, что самое время проявить себя хорошей подругой и заняться расследованием.

— Эй. Всё в порядке?

Джинни закатила глаза:

— Взгляни на него, Гермиона.

Не нужно было быть бывшим аврором, чтобы понять, что она имеет в виду Гарри. Судя по всему, он решил отрастить бороду, и та росла неравномерно, клочками, словно он переболел сразу несколькими разновидностями лишая. Он был облачён в балахон гнилостно-зелёного цвета, а к его волосам, отросшим практически до плеч, едва ли прикасалась расчёска в течение последних нескольких дней.

Джинни кипела от негодования.

— Я больше не могу жить без секса.

— Так вот в чём твоя проблема? — Гермиона закатила глаза. — Я думала, он просто действует тебе на нервы.

— О, так и есть. Но я не могу с ним спать, пока он такой. И не буду. Ты в курсе, что он «эволюционировал как художник» в последнее время? Разрисовывает всё подряд в оттенки зелёного. Называет это своей «стадией Шартрёз».

— Отвратно.

— В точку. И это моя вина. Я это сделала. Я заставила его уйти с работы и заняться тем, чем ему хочется. Я купила ему эту проклятую камеру.