Амурная примета

В тысяча восемьсот семьдесят восьмом году Александр Сиротин был утвержден сверхштатным экстраординарным профессором кафедры русского языка и словесности. Через три года Александр Тимофеевич издал научный труд «Очерки русской народной словесности. Сказы и былины» и удостоился Большой золотой медали Императорского общества любителей российской словесности. Еще через год Александр Тимофеевич занял почетную должность председателя историко-литературной комиссии Общества любителей российской словесности и защитил докторскую диссертацию по истории русской словесности. В январе тысяча восемьсот восемьдесят пятого года, в связи с юбилеем Московского университета, уже штатный экстраординарный профессор Сиротин произнес свою знаменитую речь «О содействии Императорского Московского университета успехам отечественной словесности». Речь эта была опубликована во многих московских газетах и, конечно же, в «Трудах Общества любителей российской словесности». О ней учитель Сиротина академик Буслаев, заведовавший в то время в университете кафедрой русского языка и словесности, выразился вполне однозначно: «Сия речь профессора Сиротина не только прославляет университет московский, коему российская словесность обязана своими успехами, но делает честь самому автору речи, коему по трудам и заслугам его уже пора сделаться ординарным профессором…»

Данные слова были явным намеком попечителю Московского учебного округа и Императорского Московского университета действительному статскому советнику графу Павлу Алексеевичу Капнисту, поскольку, согласно Уставу от тысяча восемьсот восемьдесят четвертого года, получение должности ординарного профессора зависело не от результатов тайного голосования членов университетского Совета, а от решения попечителя учебного округа. А граф Капнист почему-то с таковым решением не торопился. Не подтолкнуло его назначить Сиротина ординарным профессором и получение Александром Тимофеевичем первого своего ордена – Святого Станислава III степени. Ординарным профессором Сиротин станет лишь в тысяча восемьсот девяносто пятом году, когда графа Капниста на посту попечителя Московского учебного округа сменит заслуженный профессор Московского университета Николай Павлович Боголепов.

Николай Павлович дважды занимал пост ректора университета и хорошо знал Сиротина. Возможно, что именно поэтому в конце тысяча восемьсот девяносто пятого года он получил-таки давно заслуженную и хорошо оплачиваемую должность ординарного профессора.

Двадцатый век Александр Тимофеевич встретил получением чина статского советника и болезнью жены, которая слегла, едва начался тысяча девятисотый год. А в девятьсот первом супруга умерла. Сиротин долго оплакивал утрату жены и весьма равнодушно принял известие о награждении его «за многолетнюю безупречную службу на высокой государственной должности» орденом Святой Анны II степени.

– Ах, если бы вместо ордена мне вернули мою Катеньку, – неслышно прошептал ординарный профессор Сиротин при торжественном вручении награды. – Хотя бы на один денек…

Однако его никто не услышал и подобного обмена не предложил. И профессор Сиротин остался один в пятикомнатной квартире, поскольку был бездетен. У него не было даже племянников, каковыми во множестве были обременены иные московское профессора.

Перед самым рождеством тысяча девятьсот третьего года Александр Тимофеевич абсолютно случайно купил один билет Большой новогодней лотереи. Прошло Рождество. Через неделю наступил новый, тысяча девятьсот четвертый год. Сиротин и думать забыл о лотерейном билете. И тут в одной из газет ему на глаза попалась таблица розыгрыша билетов лотереи. Ради смеха он решил проверить свой билет. И что вы думаете? На его номер выпал самый крупный выигрыш в двадцать пять тысяч рублей.

Это было целое состояние. Конечно, деньги были получены и помещены в банк, поскольку нужды в деньгах Сиротин не испытывал: его годового жалованья ординарного профессора в три тысячи рублей с различными дополнительными выплатами ему одному хватало с избытком…

Конечно, в университете знали о выигрыше Александра Тимофеевича. Поздравляли его, жали руку, кто искренне радуясь такой удаче коллеги и товарища, кто с потаенной завистью и волнующим душу вопросом: «Почему не мне подвалила такая удача?» Спрашивали, что он будет с этими деньгами делать. Сиротин отмалчивался и пожимал плечами, дескать, еще не решил. И с подобными вопросами от него вскоре отстали.

А потом в Дмитрове умерла его тетка по матери. Похоронили ее на Ильинском приходском кладбище. Александр Тимофеевич был на похоронах и обещал приехать на девять дней.

Приехал. Справил, как положено, поминки. И, возвращаясь в Москву, познакомился в вагоне первого класса со странной парой. Ему – под пятьдесят. Крепкого телосложения, седоватый. Было похоже, что за последнее время его потрепала жизнь, поскольку поначалу Сиротин принял его за своего ровесника… Зовут Вершининым Рудольфом Залмановичем. Представился коммерсантом. Весьма неприятный тип из породы людей, которые своего не упустят, а еще и чужое заберут.