Амур и Психея

Юлия едва успевала замечать, как одно занятие сменялось другим, все чаще поглядывала на часы, торопилась то в консульский отдел проведать, не готова ли виза, то определиться с билетом, то в ближайший к метро торговый центр посмотреть, не удастся ли как-нибудь незатейливо, но достойно разнообразить свой гардероб – ну, может, шарфик какой-нибудь новый взять или перчатки. Впрочем, какие перчатки – там же тепло в ноябре, ни беретка, ни кожаная куртка, наверное, не понадобятся. А что же тогда ей нужно? Так, темный пиджак и светлая блузка для доклада у нее есть. А юбка и туфли? Ну ладно, туфли можно и прошлогодние, а вот эту юбку нужно купить. Просто необходимо. Особенно потому, что юбка ее размера и сидит хорошо. Конечно, она предпочла бы, чтобы цвет был потемнее, но ничего, и темно-красную можно вполне обыграть розовым шарфиком. И потом, на дворе же конец девяностых: вон, через одного солидные мужчины разгуливают в пиджаках из такой шерстяной ткани, и никто им не скажет, что цвет яркий. «Ничего, вряд ли кого в Салониках станет заботить моя вполне офисная юбка длиной до середины колена, – решила она, – а мне будет комфортно в ней, да и приятно осознавать, что юбка новая».

Юлия еще раз бросила придирчивый взгляд в зеркало примерочной кабинки и улыбнулась своему изображению. Там стояла стройная и довольно высокая тридцатипятилетняя светловолосая женщина, не красавица, но, как сказала бы ее бабушка, интересная. Особенно хороша была улыбка, то лишь слегка смягчающая внимательный взгляд приподнятыми уголками губ, то открывающая чуть неровные белые зубы, когда Юлия легко и коротко смеялась. «Ладно, – подумала она, – прорвемся!»

3

Провожал ее в аэропорт Шереметьево-2 Вася Кляксин. Спокойный и обстоятельный, он внимательно вел машину и вполуха слушал рассказ жены о том, кто и что ей сказал о предстоящей конференции и ее четырехдневной командировке в Грецию в ноябре, когда «самый разгар семестра, и если ослабить поводья хотя бы на неделю, наших студиозов в чувства привести будет потом практически невозможно». Да и в школе у дочери все должно быть в эти дни ее отсутствия под его контролем – ну, там, домашние задания нужно ежедневно проверять как минимум. Да и мама, Валерия Леонидовна, не очень здорова – нужно ей пару раз в день звонить обязательно, если что ей будет нужно – помочь. Василий коротко кивал – он умел справляться с неожиданными ситуациями, казалось, что он даже без них скучал. «Все будет нормально, жена», – сказал он на прощание и поцеловал Юлию в щеку. Скоро его широкую спину заслонили другие спины и лица прощающихся пассажиров. «Посадите меня в проходе, если можно», – спокойно сказала Юлия и положила паспорт и билет на стойку регистрации.

4

Посадка была мягкой, и вот уже такси почти бесшумно скользило по мостовым вечерних Салоник, дорога была практически прямой – ни пробок, ни поворотов, ни развязок, ни мостов им не попалось, все едешь прямо и прямо – от аэропорта до отеля. Юлия с интересом прислушивалась к негромко вещавшему радио. «Интересный язык, – думала она, – не похожий на языки германской и романской групп». К повседневному звучанию этих языков она настолько привыкла, что, казалось, и не замечала, когда коллеги переходили с них на родной. А тут совсем другое: отчетливое, даже жестковатое произнесение одних согласных звуков и воспроизведение других такое нечеткое, как будто у говорившего был легкий логопедический дефект. «Ерунда, – она отогнала профессиональную мысль, – если я фонетист, это не значит, что нужно бросаться в пучину фонетического анализа по любому поводу и без. Вот у них такая артикуляция… а еще у них великая культура, литература, искусство…» Мягкие рессоры и шуршание радио сделали свое дело, она почти задремала и очнулась от звука открывавшегося багажника – водитель выгружал ее чемодан на тротуар у входа в отель «Пегас».

5

Это был средней руки городской отель, стоявший спиной к набережной. Перед отелем площадь с фонтаном и круговым движением, за ней парк и довольно крутой подъем жилых кварталов к руинам римской крепости на вершине холма. Из окна ее небольшого номера был виден этот холм с подсвеченными развалинами частично восстановленной стены и многочисленными кафешками по дороге к ним. Но сам вид – не главное, основное, как ей сразу показалось, был звук! Да, конечно, утром звуковая картина этого вполне византийского города стала очевидной: шипение и жужжание шин автомобилей и мопедов, нерегламентированные звуковые сигналы, издававшиеся индивидуальным автотранспортом, слишком громкая речь, когда соседи из домов напротив, стоящих на узкой улочке, переговаривались друг с другом на балконах, крики уличных торговцев овощами и фруктами, рекламирующих свой товар. Все было необычно и даже утрированно ярко.