Амур и Психея

В левой руке Вадима Ващенко был раскрытый томик Апулея, а правой он плавно взмахивал, изображая легкие движения крыльев Амура, которого уносил утренний ветер прочь от безутешной Психеи.

– Чем все закончилось и в чем мораль этого мифа, мы обсудим через неделю, – завершил Вадим Ильич. – Об этом вы прочтете сами в хрестоматии и мне расскажете. Спасибо, все свободны.

В Вадима Ильича Ващенко влюблялись первокурсницы всех поколений. Они томно вздыхали, обсуждая его лекции, и на экзамене старались, как только могли, обратить на себя его внимание. Он же был доброжелателен и галантен в равной мере со всеми. Юлия отдавала должное его манерам, культуре речи и, разумеется, его знанию предмета, которым он был очевидно увлечен сам и знал, как увлечь своих студентов, – во всяком случае, именно так ей казалось в ее неполных восемнадцать лет.

– Ну, так, на этот вопрос вы ответили достаточно полно. Далее у нас в билете что? А… античные мифы… Поведайте же мне скорее, что стало с прелестной Психеей, – мог сказать он, и в его глазах появлялось мечтательное выражение.

Он мог откинуться на спинку стула и сделать жест рукой в воздухе, как если бы он вдыхал аромат благоуханного диковинного цветка в садах Семирамиды.

Девушки следили за его движениями, вслушивались в необычную мелодику его речи, и перед их мысленным взором разыгрывалась сцена из античной драмы о любви, возвышенной и совершенной во всех ее божественных проявлениях.

На экзамене Юлии тоже достался вопрос о судьбе возлюбленной Амура. Ващенко интересовала мораль мифа. Иронически прищурившись, он задавал ей наводящие вопросы, подводя к тому ответу, который, как ему казалось, был единственно верным:

– Вот скажите мне: почему же Психея послушалась своих сестер и решила нарушить данное Амуру слово не пытаться увидеть его лицо? Разве она ему не доверяла или была с ним несчастна?

В руке Вадима Ильича появилась авторучка. Он подвинул к себе ее зачетку, и, если бы она ответила на этот вопрос, всё – экзамен для нее был бы завершен.

Юлия на мгновенье задумалась, но затем ответила:

– Мне кажется, что она не хотела платить за счастье полуправдой. Для нее был важен ее собственный выбор: как можно жить с человеком, у которого от тебя тайны?

Ващенко улыбнулся, авторучка вновь легла на стол.

– А как же ее сестры? Ведь они спровоцировали ее, по сути лишили ее счастья, когда уговорили нарушить обещание. Чего они хотели, как вам кажется?

– Ничего они не хотели. Они надеялись, что она этого не сделает, а они бы обвинили ее в малодушии, сказали бы, что она недостойна любви Амура, например. И она, очень возможно, все равно бы потеряла его.

– Оригинально. И очень рассудительно. Молодец. – Вадим Ильич вновь взялся за авторучку и подписал наконец-таки ее зачетку. – Ваш экзамен состоялся, Юлия. Следующего пригласите, будьте добры.

С тех пор прошло немало лет, почти два десятка. Многое изменилось, что-то разрушилось, что-то заново отстроилось, что-то переосмыслилось. Но профессора Ващенко и его лекции Юлия иногда вспоминала. Они были в ее самом-самом начале и потому были наполнены для нее особым смыслом, как это удается свету далеких звезд. Ведь он все равно пытается пробиться к нам, даже если мы его и не замечаем.

1

К концу октября Москва уже несколько недель как живет привычной осенней жизнью, стряхивает с себя опадающую листву отшумевшего карнавала красок, умывается моросящими и пока еще прохладными дождями, улыбается все более редкими часами чистого неба, все чаще и плотнее укутывается утренними туманами и все раньше опускающимися на город ветреными сумерками. В этом городе нет утонченной изысканности, хотя, впрочем, нет в нем и горделивой спеси – это просто большой современный город, деловой и динамичный, город не созерцания, но действия. И осень, пришедшая в тот год не рано и не поздно, а обычно и даже обыденно, была всего лишь временем года – сезоном, как пишут в путеводителях и туристических гидах, к которому нужно заранее приготовиться, привести в порядок мысли и гардероб, составить планы и дальше следовать им, не жалея сил и не теряя ни минуты. Осенний семестр, так сказать. Да, разумеется, он, как и все другие до него, непременно закончится Новым годом, сессией и пушистым январем с его каникулами, а пока на дворе конец октября – и сегодня, и завтра, и в следующий понедельник.