Амур и Психея 2.0

Неожиданно из-за стеллажей появилось несколько служащих отеля. Они ловко переместили какие-то коробки и тумбы и выкатили довольно большую белую классную доску на колесиках, к которой скотчем был прикреплен постер с изображением разворота обложки «На трепетных крыльях мечты».

Перед постером, на расстоянии менее метра от доски, установили два высоких барных стула и круглый стол на витой стальной ножке, увенчанной полупрозрачной стеклянной столешницей. На полу под столом появилось несколько перевязанных пластиковой лентой стопок книг, пять или шесть экземпляров легли на стол, образовав пеструю горку. Еще через пару минут все те же служащие притащили фишки ограждения, какие обычно используются в аэропортах у стоек регистрации, и натянули между ними соединяющую ленту из плотного акрила, по всей длине которой читалась надпись «Не пересекать». Всех присутствовавших, а их было менее двух десятков, попросили отойти за ограждение и не мешать работе прессы. Стульев потенциальным читателям предложено не было.

Кареглазая Вета наблюдала за приготовлениями с интересом, она вытащила телефон и явно намеревалась сделать пару селфи на фоне представителей прессы, и если сложится, то и автора. В какой-то момент по рядам переминавшихся любителей дамских романов будто прошла легкая волна. Вета тронула Алекса за рукав и сказала шепотом, утрированно артикулируя и хлопая накладными ресницами: «Идут, слышите?»

Он слышал. Откуда-то из-за поворота показались трое – две женщины и мужчина, – они приблизились, просочились сквозь присутствующих и подошли к столу со стульями. Алекс, затаив дыхание, вытянул шею, подался вперед и… увидел Джулию.

Она повернулась лицом к собравшимся и, как ему показалось, в некоторой нерешительности оперлась об один из стульев, но не стала усаживаться. Она так и осталась стоять, женственно сложив руки на высокой металлической спинке. На ней было доходящее ей до щиколоток темное платье полуприлегающего силуэта с чуть расклешенной юбкой, на ногах – лакированные черные лодочки на устойчивом каблуке, на шее – легкий газовый шарф в теплых розово-коралловых тонах. Из украшений он заметил всего лишь неширокую дорожку золотого браслета на ее левом запястье. И хотя продуманная укладка ее темного золота волос и доброжелательное выражение лица были тщательно ею подготовлены к этому камерному мероприятию, все в ней казалось естественным. Ничто в ее облике не было чрезмерным. Алекс смотрел на нее во все глаза, узнавая и запоминая, но если бы его кто-нибудь спросил, изменилась ли эта женщина внешне за те два десятка лет, что он ее не видел, вопрос бы его удивил. Он не только не знал на него ответа, он этот ответ и не думал искать. Это была она, и этого ему было достаточно.

Юлия начала отвечать на вопросы, обычные для подобного случая. Говорила она в основном по-английски, иногда переходя на русский при упоминании каких-то важных для нее реалий, а переводчица поддерживала ее по-гречески, на языке издания, так сказать. Юлия старалась легко шутить, улыбалась, что-то рассказала о себе, кое-что – о книге. Потом благодарила издательство за работу над переводом. Затем сказала, что для нее честь знать, что у нее будут читатели в Греции, где у нее есть друзья, коллеги и добрые знакомые.

Алекс смотрел на нее, боясь пошевелиться, опасаясь привлечь ее внимание, нарушить ее гармонию, помешать ей быть собой. Видел ее он плохо, потому что на глаза навернулись слезы, и он испугался, что они потекут из-под очков и все это заметят. Он стоял и слушал ее голос, такой знакомый и особенный, вспоминал, что и как она ему говорила, как смеялась и смущалась, когда бывала с ним.

Когда интервью закончилось и журналисты стали сворачивать аппаратуру, разрешили подходить за автографом. Он не мог двинуться с места.

А она присела к столу и, надев очки в очаровательной перламутровой оправе, подписывала экземпляры, внимательно смотрела каждому подходившему в лицо, спрашивала, кому подписать, и снова благодарила, улыбалась, если просили сделать селфи, не отказывала, улыбалась, благодарила, улыбалась…

11

Он так и не подошел. И даже когда толпа поредела и она, оставшись в обществе переводчицы, не спеша собирала книги в пластиковые контейнеры, негромко обмениваясь с той короткими репликами, он не смог сделать к ней ни одного шага. Он просто стоял и смотрел на нее, как когда-то тогда, давно, когда впервые увидел ее в этом же холле с программой его конференции в руках.

Потом Вета взяла его под руку, и они пошли к выходу.

– Знаете, дядя Алекс, – сказала она, когда они уже сели в машину и он, надев перчатки, готовился трогать, – а я ведь взяла экземпляр для вас тоже. Так интересно получилось, я сказала ей, как меня зовут и коротко напомнила о том, что она приезжала в Ларису.

– Да? И что же, она вспомнила? – Алекс с интересом повернулся к молодой женщине.

– Да, она заулыбалась, даже смутилась немного. Потом сказала, что, возможно, я увижу вас, и попросила передать вам вот этот экземпляр. Там подписано для вас, посмотрите.