Амундсен

Кисс Беннетт обладала большим талантом общения. Она любила, когда ею восхищались, и была способна сама выразить восхищение. Совсем юной девушкой жизнь швырнула ее из маленького городка у 63-й параллели в широкий мир. Она научилась с уверенностью, шармом, щедростью и тактом властвовать своим окружением.

Одно из писем Кисс Беннетт брату Трюгве, написанное в декабре 1936 года во время конституционного кризиса, связанного с королем Эдуардом VIII и миссис Симпсон [202], дает живое представление о ее темпераменте, чувстве великого и реального: «Вы просто не в состоянии понять, какие пересуды и возбуждение кипели здесь последние 4 дня — с тех пор как король потерял голову и решил жениться на этой особе, — все настолько фантастично, что ходишь будто в кошмарном сне и ждешь пробуждения, когда услышишь, что все это неправда; но завтра, в понедельник, нашему безумному напряжению, наверное, придет конец — и будем надеяться, что Британская империя не уступит решению безумца, а он вновь обретет здравый рассудок».

Для Кисс Беннетт никакая великая любовь не заслуживала того, чтобы ради нее жертвовать королевством. Тут ее позиция диаметрально противоположна романтическим идеям Руала Амундсена: все или ничего, богиня счастья или смерть в ледяной пустыне. Вероятно, в отношениях с Кисс полярник смог ближе, чем когда-либо, подойти к человеческому счастью — две сверкающие звезды, разделенные, быть может, неодолимым расстоянием, но купающиеся во взаимном блеске и восхищении.

Кристина Элизабет Пито Беннетт скончалась в 1982 году, девяноста шести лет от роду, на элитарном острове Джерси в проливе Ла-Манш. На склоне лет она купила себе дом в этом налоговом раю — с видом на море.

«Да-да, я порву твои письма на мелкие клочки, пусть даже мне будет очень-очень жаль, — так Руал Амундсен пишет в дневнике 1924 года, обращаясь к Кисс, и добавляет: — Пока я этого никогда не делал. И в этот раз тоже».

После смерти полярника Кисс при посредничестве родича, должно быть, выкупила свои письма у владельцев Ураниенборга. Она готова была заплатить цену, которая под стать деликатности.

Однако существовал щекотливый документ, так и не попавший к ней в руки. Дневник, который Руал Амундсен вел, обращаясь к Кисс, занимал совершенно особое место. Поскольку речь в нем шла еще и об авиаэкспедиции 1925 года, отдавать его в Англию, в частные руки, было непозволительно. Вместо этого Густав С. Амундсен в 1940 году продал дневник (в запечатанном виде) Мемориальному фонду Руала Амундсена, Фонд же в свою очередь передал его в дар библиотеке университета Осло при условии, что вскроют его лишь через пятьдесят лет. В 1990 году, когда печати сломали, этот документ позволил заглянуть в глубоко засекреченные отношения между полярником и женщиной его мечты.

Капитан Густав Амундсен-старший скоропостижно скончался зимой 1930 года. Его храбрая жена Малфред проживет еще без малого тридцать лет. Несмотря на все семейные шатания, она была для Руала Амундсена одним из самых близких людей. Херман Гаде говорит о ней как о «человеке тонком и добром, к которому Р. относился с большим уважением и преданностью». Именно в пользу Малфред полярник составил свое завещание, но практически управлять наследством будет ее сын.

«Когда-нибудь это должно кончиться, — пишет Густав С. Амундсен оптовику Петерсону в письме 1929 года, — все в этой стране лучше нас знают, как сохранить память о дяде, нас же — не счесть, сколько раз, — обходили и отодвигали в сторону, так что, пожалуй, вовсе не странно, что мы малость ожесточились, верно?»

В общем и целом можно сказать, что Густав С. Амундсен увековечил дядину память вполне в духе полярника. Он предпринял ряд начинаний, в том числе предложил Оскару Вистингу написать воспоминания. Поскольку же хортенец по части писательства считал себя «полным дураком», «уполномоченный» Начальника взял эту задачу на себя и написал книгу за него.

Во многих пассажах воспоминаний Вистинга, опубликованных в 1930 году, заметна рука человека, который перевел «Мою жизнь». В книге «Шестнадцать лет с Руалом Амундсеном» говорится, что рассказчик (то есть Вистинг) якобы получил от генерала Нобиле лестное предложение: «Прими я это предложение, экономически более чем соблазнительное, как бы я смог тогда смотреть в глаза человеку, который был для меня всем, который гордился мною и во всем мне доверял? Я бы чувствовал себя гнусным предателем — и был бы предателем. Даже просто общаться и выказывать дружелюбие тому, кто причинил ему бесконечно много вреда, было бы для меня невозможно». Вот таков дух непримиримости, некогда приведший полярника к глубочайшей изоляции.

Немногословный Оскар Вистинг, шкипер «Мод», спец по блюдам из собачины и мастер на все руки, умер в 1936-м, в тот самый год, когда полярное судно «Фрам» заняло место у своего последнегопричала на Бюгдё. Рассказывают, что он заснул в койке Начальника на борту музейного корабля. Верный до последнего вздоха.