Амундсен

Хокон X. Хаммер, полгода назад перепугавший его огромными долгами, теперь манит его к себе посулами нового перелета. И сам полярник, и его агент витают в облаках. Оба они — пропащие фантазеры на пути к новым вершинам.

17 сентября Руал Амундсен транзитом через Ном прибывает в Сиэтл. На следующий день из Европы приезжает Хаммер, с новым предложением: не менее «3 тяжелых цельнометаллических аэропланов от германского "Юнкерса"». В письме Херману Гаде полярник, однако, пишет, что теперь хочет, само собой, самолет другого типа, который обойдется в 125 тысяч долларов. «Лично я и не помышлял собрать такую сумму, но Хаммер уверен, что сделает это, причем в короткие сроки. И насколько я его знаю, добьется своего».

Хаммер, на которого вся Норвегия смотрит сейчас с величайшим недоверием, видя в нем едва ли не афериста, превратился в глазах полярника из делового виртуоза в финансового чародея звездного класса. Напротив, звезда бедняги лейтенанта, который в конце концов тоже прибыл в Сиэтл вместе с никчемными останками аэроплана, тускнеет. «Очень во многом Омдал — человек нескладный да еще и весьма ненадежный», — пишет полярник Леону.

В Сиэтле помирившиеся оптимисты строят новые планы на следующий год, обсуждают трансполярный перелет со Шпицбергена на Аляску. «Проглотив пилюлю», полярник признает свои давние долги перед агентом. В свою очередь Хаммер гарантирует финансирование и новые прибыли сразу же после полета. Когда они выезжают из города, направляясь через Чикаго на Восточное побережье, Хаммер вновь располагает генеральной доверенностью Руала Амундсена.

29 октября 1923 года Энгельбрект Гравнинг поселяется в лондонском «Паласе». Пора зализывать раны.

Проведя несколько дней с Кисс, он едет в Дувр, где постоянно проживают Леон и его семейство. Брат информирует его о состоянии дел и настаивает отныне рассматривать перелет независимо от экспедиции «Мод».

Прежде чем покинуть Англию, Руал Амундсен упорно пытается уговорить Леона и его жену Алину завязать контакт с самым близким ему человеком: «Кисс — это самое главное. Порадуйте ее, нанесите ей визит». Но, по-видимому, супруги Амундсен так ни разу и не съездили из Дувра в Ли-Корт.

На родину Энгельбрект Гравнинг возвращается через Копенгаген. В датской столице его узнают в лицо, и хочешь не хочешь он вынужден открыться: да, он действительно Руал Амундсен, проездом из Берлина.

9 ноября 1923 года разоблаченный Руал Амундсен на поезде прибывает из заграницы в Норвегию. И в этот же безоблачный осенний день генерал Людендорф [124]и капрал Гиттлер (мир еще не научился правильно писать эту фамилию) устроили в Мюнхене дилетантскую попытку мятежа. К облегчению Европы, обоих вскоре благополучно упрятали за решетку.

«К счастью, поезд остановился в Лиане, а я — шмыг! — и на улицу», — сообщает полярник в Дувр. Значит, последние километры до Свартскуга он проделал пешком. Столичные журналисты, собравшиеся на перроне в Христиании, опять остались с носом: Руал Амундсен обвел их вокруг пальца, не дал устроить шумиху по поводу своего возвращения.

А наутро главной темой в газетах была неудача люден-дорфского путча.

В собственных глазах Руал Амундсен — вернувшийся домой «дезертир». Но он себя не судит. Судит народ. Впервые полярнику оказали в родной стране холодный прием. Остатки народной симпатии принадлежат Вистингу и Свердру-пу — там, на борту полярной шхуны «Мод», которая по-прежнему героически дрейфует в гибельных водах у сибирского побережья. Все, кто верил, что национальный герой совершит беспримерный перелет, чувствовали себя обманутыми.

Что случилось с гордыми полярными традициями? Сломанной лыжи или стойки оказалось достаточно, чтобы разбить все надежды; дорогостоящие спасательные экспедиции были высланы понапрасну; какие там подвиги — только и читали, что об этом полудатчанине Хаммере да о его рекламном юнкерсовском шоу. Все созданное Фритьофом Нансеном, Отто Свердрупом, самим Амундсеном покрыто позором. Маленький народ выставлен на посмешище перед всем миром.

«Руал Амундсен относится к переменчивым настроениям своих земляков с привычным спокойствием» — гласит заголовок одного из инквизиторских интервью, какие полярнику пришлось давать по возвращении на родину.

Хаммер в Америке, Леон в Англии — поэтому Руал Амундсен живет в Свартскуге довольно-таки уединенно. «Как бы я хотел, чтобы сейчас ты был здесь, — пишет он в Тронхейм Трюгве Гудде. — Мне бесконечно недостает твоих здравых советов. Тут обратиться не к кому. Должен одолеть все в одиночку».

Окружение национального героя редеет. Старушка Бетти прикована к постели и помещена в богадельню. «Духом она бодра и весела, все ее любят», — пишет полярник Леону. Девочки же здоровы, подвижны и бойки; «в школе они — первые ученицы».