Амундсен

Вкратце речь идет о следующем. В 1888 году двадцатисемилетний сын юриста и зоолог Фритьоф Нансен высадился на восточном берегу южной Гренландии, откуда во главе пятерых своих спутников впервые в истории пересек ледниковый щит острова, провозгласив гордый девиз: «Западное побережье Гренландии или смерть». Эта экспедиция бедняков, совсем не получившая официальной поддержки, после ее триумфального завершения была воспринята как первый экспансионистский поход современных викингов. В посвященной этому путешествию объемистой книге «На лыжах через Гренландию» Фритьоф Нансен также подчеркивает национальный характер экспедиции. Сделав в походе ставку на лыжи, «самый норвежский из всех национальных видов спорта», он нашел чудодейственное средство, с помощью которого норвежцы могли добиваться выдающихся результатов в освоении Арктики. После этого лыжи становятся основой растущего самосознания Норвегии.

Интуитивно нация поняла, что случилось, когда солнечным майским днем в столичный фьорд вошел пароход, на борту которого находился высокий светловолосый викинг — Фритьоф Нансен. «Христиания никогда не переживала такого восторга и ликования, как в день возвращения гренландских первопроходцев. Казалось, в Норвегии никогда еще не происходило события, могущего сравниться с этим: Нансен и его товарищи вернулись на родину. Шестьдесят тысяч человек встречали их на набережной, пятьдесят тысяч провожали до гостиницы, десять тысяч проорали сто тысяч ура, а отставной полковник из Кампена доорался до того, что умер на месте». Это сообщение из газеты «Дагбладет» принадлежало перу ошеломленного и еще совершенно неизвестного писателя Кнута Гамсуна.

Так Норвегия встречала возвращение своего первого в современной истории полярного путешественника, за которым последовала череда других. Семнадцатилетний Руал Амундсен стоял в многочисленной толпе на тротуаре и видел проходившее мимо карнавальное шествие, в котором участвовали и корабль викингов, и лыжи, и чучело белого медведя. Триумфальная процессия Фритьофа Нансена по расцвеченной флагами столице произвела на юношу не меньшее впечатление, чем поедание англичанами сапог во время мучительного отступления под руководством Франклина. Оба побывали в полярных широтах, в этом белом, неизученном краю, в котором тебя ожидало одно из двух: триумф или трагедия.

***

В 1890 году, вскоре после довольно посредственной сдачи выпускных экзаменов в гимназии Отто Андерсена, Руал наконец-то покинул дом своего детства на Ураниенборгвейен. Главная надежда семьи, будущий медик, прихватив с собой няню Бетти, переехал еще ближе к королевскому дворцу, в дом номер шесть по Парквейен, где и завел собственное хозяйство.

В последующие три года юный барин вел двойную жизнь. Официально он считался студентом университета, который намерен специализироваться в области медицины. «Как все матери, гордящиеся успехами своих детей, матушка была убеждена, что я являюсь образцом прилежания, но, говоря по правде, я был хуже самого среднего студента». Лишь в 1893 году, опоздав на два года, Амундсен с наихудшим возможным результатом сдал так называемые «предварительные испытания» — обязательные зачеты по общеобразовательным дисциплинам, впоследствии замененные «подготовительными экзаменами». Как указывает немецкий биограф полярника, Детлеф Бреннеке, Амундсен так и не достиг в университете той ступени, на которой бы его зачислили студентом медицинского факультета, и тем более даже близко не подступил к изучению предметов, входящих в круг врачебной профессии.

Учеба в университете была лишь притворной жизнью, которую Руал изображал специально для матери. Отчасти он не хотел разочаровывать ее, отчасти ему не хватало мужества рассказать правду, но главная причина притворства заключалась в другом: нужно было поддерживать иллюзию такого существования, ради которого мать и дальше предоставляла бы в его распоряжение средства, а он мог бы продолжать свою подлинные занятия, то есть готовить себя к полярным исследованиям.

На этой ранней стадии профессиональных приготовлений Руал Амундсен занимался в первую очередь закаливанием и спортом: спал зимой с открытыми окнами, делал физические упражнения и пользовался любой возможностью походить на лыжах в северных окрестностях города, в Нурмарке. Кроме того, он читал все попадавшееся под руку о подготовке исследовательских экспедиций. Наконец, Руал по-прежнему предавался мечтам, теперь уже в клубах табачного дыма, — иногда один, но часто в компании таких же очарованных Нансеном товарищей. Речь о настоящих походах пока не шла. Студенту не положено было отдаляться от колоннадных зданий вдоль Карл-Юхансгате.