Амплерикс. Книга 3. Полет ласточки

– Эрви, глупый мой маленький мальчик, – с горечью в прозрачных глазах улыбнулся силуэт. – О тысячах лет я и не смею мечтать. Еще немного, и может случиться ужасное.

– О чем ты, мама?

– Яблоня, что когда-то засохла, вновь заплодоносит. А ласточка вот-вот вернется в свое гнездо. И тогда конец.

– Тебе известно, что значит эта фраза? С детства, с самой школы она меня пугает. – Эрви поежился.

– Мне известно лишь то, что лучше бы ту яблоню побил град, пока она не дала свой урожай, а ласточку по пути к гнезду подстрелили бы ангалийцы. Но… Не думай об этом, сын. Нельзя изменить того, что написано на страницах будущего – ни мне, ни воде, никому. Ни даже Магам, пусть некоторые из них очень стараются.

– Что мне до птиц, деревьев и неведомых мужей в красных одеяниях? Я не нахожу покоя от других мыслей. Мама, как прервать тот страшный круг жизни Лерии? Что сделать, чтобы ее проклятье ушло?

– Кто о ласточках, а кто о Лерии, – покачала головой Ода, и капли полетели в разные стороны от силуэта. – Я не знаю, Эрви. Мне не дано это знать. И никому не дано, разве что Магам.

– Опять Маги… И как же мне выйти с ними на разговор?

– Ты хорошо образован. И знаешь, что Маги не открывают своих личностей. Мне дан дар предвидения, и порой я могу заглянуть за границу неведомого и увидеть чуть больше, чем видят другие. Но мне уже давно не под силу приоткрыть красные одеяния и узнать, кто есть Маги, что живут ныне на Амплериксе.

– И что же мне делать? Как разгадать, почему Лерия проклята на эти странные исчезновения?

– Пытайся найти ответы на свои вопросы. И найди свою любимую.

– Но я уже отыскал ее! Ты сама сказала, что видела нас с Лерией там, на Аладайских озерах.

– Девушка уже не там. Она покинула свой дом.

– Как? – вскрикнул Эрви. – Но где она сейчас? Опять проклятье? Ее опять унесли неведомые силы?

– Ее унесло желание не причинить тебе боль, сын. Она хочет, но отчаянно боится жизни с тобой. Боится, что в твой последний миг не она будет держать твою морщинистую, сухую ладонь и обтирать тебе лоб смоченной в студеной воде губкой.

– Где она, если не на Аладайских озерах, матушка? Умоляю, скажи мне!

– Вода пока не ответила мне на этот вопрос. Я не смогла увидеть этого. Быть может, ты еще раз хорошо подумаешь и решишь, готов ли потратить свою жизнь на то, чтобы искать ее каждый раз. А теперь позволь мне покинуть тебя. Я не уверена, смогу ли еще раз обнять тебя в своих покоях в Эр-Нерае. Но там, где есть вода, я буду смотреть на тебя.

– Не говори так, мама! Я вернусь в Марьяни. Обещаю. Мы еще увидимся, и не раз, слышишь?

– Ступай. Вода дала нам встречу, но теперь она требует покоя.

– А что с Тайресом? Ты не лишишь его жизни?

– Плох тот правитель, который отказывается от изданных приказов. Иначе его приказы ничего не стоят.

– Мама, молю, не лишай его жизни! Он не провинился ни в чем. Слышишь?

Но силуэт ничего не сказал в ответ, а только разбился в мелких брызгах, рассыпался на капли, и Эрви вновь мог видеть лишь тихую безропотную гладь Парящих вод, по которой пошла едва заметная рябь от разгулявшихся эрзальских ветров. «Мама! Мама!» – кричал Эрви, но голос его рассеивался и уносился далеко за кромку Парящих вод.

Он прислонил руки к лицу, затем завел их за шею и опустил вниз. Где была искренность в словах Оды, а где умалчивание? Ведомо ли ей, куда отправилась Лерия, покинув Аладайские озера? Видела ли она, владеющая силой предсказания, их будущую жизнь с Лерией? И неужели она действительно не отказалась от помыслов забрать у Тайреса жизнь? От этих мыслей кружилась голова. Слишком много мыслей. Слишком много вопросов, но ни единого ответа – только страх неведения больно сжимал голову Эрви в тиски. Его дальнейшее нахождение в столице не имеет больше никакого смысла.

Он развернулся спиной к Парящим водам и посмотрел на живописные пейзажи Триарби – отсюда, с этой высоты, весь город был точно нарисован на карте. Сын Оды смотрел на бесконечные переплетения окаменевших ветвей игура, на дороги и дома, на высящийся королевский замок, на нежно-розовый закат, свидетелем которого не могла быть никакая другая земля Амплерикса, даже великая Эрзальская долина. Эспир на Живой площади, где-то ниже, светился красноватой точкой, оповещая о позднем часе и о ночи, отвоевывающей свое законное место в сутках. Тут он увидел, что снизу в черное небо взмыл кроваво-красный яркий столб. То была пыльца, выброшенная Эксилем в небеса из Морозной рощи. Должно быть, Калирия только что совершила свой мучительный еженедельный ритуал, дав пищу Эксилю и позволив Амплериксу прожить еще неделю в безопасности от смертоносных мерсеби.

На столб кровавой пыльцы смотрел не только Эрви, который тихонько спускался с берегов Парящих вод обратно к центру города, но и остальные жители столицы. Они наблюдали эту картину каждую неделю и должны были давно привыкнуть к ней. Но всякий раз, когда Эксиль, досыта напившись королевской крови, извергал в небо пыльцу и питал защитный пояс орбиты, горожане и гости Триарби замирали и зачарованно смотрели на это действо, словно видели его впервые в жизни.