Амнезия

Пол громогласно нахваливал свое творение. Майкл что-то бормотал в восхищении. Потом Майкл вышел на свет, Джони взяла его под руку, и Пол крикнул откуда-то из гаража:

— Увидимся в доме!

Отойдя от двери, я направилась в кухню, не зная, чем себя занять. Шон тоже вернулся и сел за стол. Вся посуда была перемыта, кроме моего бокала, и я, забрав его со стола, направилась к раковине сполоснуть и его. Я как раз поставила бокал на сушилку, когда вошли Джони и Майкл.

Испытывая неловкость, я не спешила встретиться с ними взглядом. Слишком тяжкая сцена разыгралась на подъездной дорожке. Я еще не до конца осмыслила ее. Тем не менее, похоже, они пришли к какому-то согласию. Оно сквозило в их движениях, в их поведении. Оба они одарили меня «приветами», и их голоса прозвучали весело, с легким возбуждением. Майкл выдвинул стул, и Джони села за стол. И он тоже опустился рядом с ней на то место, где сидел за ужином, лицом к кухне, спиной к окнам с темным озером за ними.

Наконец я решилась подать голос:

— Так быстро вернулись? Все в порядке?

— Да мы и не хотели еще уезжать, — пояснила Джони. — Собирались выпить с ними, но позже. Но когда… Когда вы с Майклом болтали снаружи, я позвонила им и спросила, смогут ли они приехать немного раньше. Тогда они и увезли Майкла.

— Понятно, — сказала я.

Прислонившись к раковине, я отчасти почувствовала себя в знакомом положении, слушая, как моя дочь оправдывается и объясняет свои действия. Но сказано явно не все. И это было написано на лице Майкла.

— Доктор Линдман… — начал он.

— Эмили.

Он прочистил горло. Его глаза метались между мной, Джони и Шоном. Наконец они окончательно нацелились на меня, сияя искренностью.

— Я сожалею о том, что произошло ранее.

— Все в порядке. Слушайте, ребята…

Джони подняла руку.

— Мам. Просто выслушай его. Ладно?

Я провела пальцами по губам, символически показав, что закрыла рот на замок.

— Вы правы, — продолжил Майкл — Я не знаю точно, что случилось со мной в детстве. Всю мою жизнь окружающие в основном замалчивали историю нашей семьи. Мало говорили о моих родителях. Но я догадывался, что мое прошлое слегка изменено. Хотя просто думал, что они… В общем, избавляли меня от некоторых подробностей. Например, почему я не присутствовал на похоронах? Я думал: может, их тела были слишком… — Он вновь прочистил горло, словно пытаясь справиться с волнением.

У меня невольно включился материнский инстинкт, и я перешла из кухни в столовую. А к концу его слов уже сидела за столом между ними.

— Может, их тела были страшно повреждены в той аварии или что-то в таком роде. — Закончив это предположение, Майкл посмотрел прямо на меня. Я заметила, что это далось ему нелегко. — Но имеются и другие странности. Совершенно непонятные. У меня порой всплывают… какие-то воспоминания. Они размыты. Они… словно чьи-то чужие. А когда вы… Когда мы разговаривали там, на подъездной дорожке, ваши слова задели меня за живое. И поэтому, разволновавшись, я просто сел в машину и уехал. Простите.

— Все нормально, — удалось выговорить мне, — я понимаю.

А потом Майкл, еще раз взглянув на Джони в поисках поддержки, добавил:

— Мне хотелось бы сделать то, что вы предложили.

Я ждала продолжения, затаив дыхание.

— Я хочу попробовать пройти гипнотерапию, — пояснил Майкл, — ну или регрессию. Как бы это ни называлось. И, может быть, увидеть, что скрывается за туманом моего прошлого. Может быть, мне удастся докопаться до правды…

— По-моему, это хорошая идея, — выдохнув, одобрила я.

Он не сводил с меня своих ясных глаз.

— Но мне хочется, чтобы сеанс провели именно вы.

Глава 29

Начал накрапывать легкий дождь, забрызгав каплями панорамное окно. Свет от нашего лодочного сарая белой полосой ложился на озеро, высвечивая поднятые сильным ветром волны.

— Это невозможно из-за явной личной заинтересованности, — ответила я Майклу. — Ты мой будущий зять, а психотерапевты не работают с членами своих семей. И в любом случае я не смогу правильно помочь, поскольку у меня есть предвзятое представление. На сеансах я пыталась бы донести то, что сама считаю правдой.

— Но ты ведь могла бы отбросить эти свои представления? — воодушевленно спросила Джони. Она склонна к вызывающим решениям.

— Нет, я не смогу, — покачав головой, возразила я.

Майкл, молчавший с тех пор, как попросил меня провести с ним терапию, встал из-за стола. А затем расстегнул брюки.

— Детка, — вытаращив глаза, Джони перевела взгляд с меня на него, — что ты делаешь?

Он спустил брюки. Под ними обнаружились красные трусы-боксеры. И на его левом бедре я сразу увидела след раны. Приподняв ткань, Майкл показал весь шрам. В форме полумесяца, больше загнутого с одного края.

— В чем дело? — изумленно спросила Джони. — Зачем ты показываешь ей шрам?

— Она знала, что он у меня есть.

— Разве она не могла просто увидеть его, когда мы купались? — Джони подозрительно глянула на меня.

— Не могла. Посмотри, где он. Она знала о нем, потому что у нее есть досье на меня. Верно, доктор Линдман?

— Верно. И именно поэтому я не могу помочь в данном случае. Я могла бы лишь…