Амнезия

В голове у меня что-то болезненно пульсировало. Шея онемела, и просто от попытки кивнуть острая боль прошила позвоночник до самого основания черепа, взорвав уши. Водитель взялся за ручку дверцы и попытался открыть ее. Дверца не сдвинулась с места. Мне пытался помочь бородатый парень лет двадцати-тридцати.

Где я?

«Я во что-то врезалась…»

— Заклинило, — сказал он, опять попытавшись открыть дверцу. Бесполезно. Его глаза поблескивали в свете фар, парень с отчаяньем глянул на меня сквозь окошко. — Не могу поймать сигнал, — добавил он, показывая мне свой телефон.

Он начал говорить что-то еще, но отвернулся — его явно что-то отвлекло. По-моему, я услышала шум двигателя и увидела свет еще одних фар.

— Погодите, — сказал парень.

Мгновение спустя резкий скрежет металла вырвал меня из своего рода шокового оцепенения. Бородач вместе с помощником взламывали дверцу ломиком. После минутных усилий замок сдался. Дверца открылась, и в салон хлынул свежий ночной воздух.

Бородач потянулся ко мне, но пожилой седой мужчина в очках рядом с ним остановил его.

— Подождите-ка! Нам лучше не трогать ее. — Он внимательно оглядел меня. Я почувствовала исходящий от него запах мятной жвачки. И еще кое-что. Медный запах, но не от него. От меня. Запах крови. — Мэм, вы можете пошевелить головой?

Я осторожно подвигала шеей назад и вперед. Сильная боль ощущалась в связках, а не в самом позвоночнике.

— Похоже, могу, — ответила я, удивившись звучанию собственного голоса. Он прозвучал странно. Как будто я помолодела лет на двадцать. Или, может, на пятнадцать.

— Ладно, — сказал пожилой мужчина, — но как вы ощущаете шею и голову? Нам не хочется усугубить какие-то ваши травмы…

Я начала сама вылезать из машины.

Пожилой мужчина отступил на шаг назад. Как и молодой водитель. Я не могла больше торчать в этой тачке. Подушка безопасности наконец-то сдулась, и я смогла вытащить ноги и поставила их на дорогу. Оба мужчины топтались рядом, протягивая ко мне руки, словно сомневаясь, могут ли они помочь мне. Наконец парень решился взять меня под руку, чтобы поддержать.

— Вы сильно врезались, — сказал он. — Наверное, в ограждение, и от этого удара заблокировало дверцы.

Слушая его, я вглядывалась в другую сторону дороги. Там возле обочины лежал на боку олень. Его голова была словно в исступлении отброшена назад. В приоткрытой пасти розовел маленький язык. Один глаз, блестящий и черный, его взгляд над темным асфальтом устремлен на меня.

— Моя жена поехала вперед, — сказал пожилой мужчина, — чтобы покинуть эту мертвую зону и вызвать полицию.

Я поняла, где мы находились. Вероятно, всего в миле или двух от межштатной автомагистрали I-87. На ветреном горном перевале перед поворотом к Лейк-Плэсиду. За ограждением темнел крутой овраг с приметными островерхими соснами. Включенные фары моего «Рейнджровера» пронзали тьму над большим провалом.

— Вы едва не свалились туда, — заметил бородач.

Сначала мысли мои путались, но теперь в голове прояснилось, и мне открылась реальность ситуации: приедут копы. Из полиции штата. Отчет об аварии. Заявление о страховом случае. И, судя по моему виду в отражении бокового зеркала, скорее всего, поездка в больницу.

А я выпивала весь вечер. Два джина в офисе и пара больших бокалов вина дома. Прошло уже несколько часов, бо́льшая часть алкоголя, вероятно, переработана, но все-таки…

— Мэм?

Я вновь села за руль. Ключи еще оставались в зажигании. Функция безопасности вернула ключ обратно в положение «выключено», и я опять включила зажигание, чтобы проверить работу аккумулятора и стартера — или что там все запускает. Двигатель, на удивление, завелся.

Двое мужчин отступили еще на пару шагов. Они оказались практически на дороге и топтались перед «Рейнджровером», беспомощно наблюдая, как я дала задний ход и нажала на газ. Парой резких толчков и рывков машина выбралась обратно на асфальт, и я снова оказалась на дороге. Мотор работал нормально — единственной проблемой оставалась открытая дверца.

Наклонившись в сторону, я схватилась за ручку и сильно потянула ее на себя. С громким лязгом дверца захлопнулась. Однако индикатор открытой дверцы не погас. Ладно, и так сойдет.

Мужчины обменялись взглядами. Старший что-то произнес, его губы шевелились, но я ничего не слышала. Наконец он взглянул на меня, помахав руками, и крикнул:

— Мэм! Мэм!

Я остановилась. Окно сработало, но только частично. Нажатие кнопки открыло его примерно до половины. Седовласый мужчина обратился ко мне через образовавшийся проем:

— Мэм. По-моему, вам сейчас лучше не…

— Спасибо за помощь. Я вам крайне признательна.

— Мэм… Полагаю, у вас шок. Возможно, будет лучше просто… выйти из машины. Позвольте полиции разобраться с этой аварией.

Глянув мимо седого мужчины на лежащего на другой обочине оленя, я вдруг осознала: все это только между нами, оленем и мной. А эти люди вмешиваются не в свое дело.

— Мэм? Ну в самом деле…

И в глубине души я понимала, что он прав.