Ами-Де-Нета [СИ]

Тонкие руки сходились и расходились, взлетали вверх, будто лепя из грозового воздуха нечто, может быть, сеть, а может, рычаги или тросы, натянутые могучей лебедкой. Башня замирала, сопротивляясь, но после сдавалась, выпрямляя крен, и наконец, снова встала ровно, прямо, упирая в верхнюю пустоту шпиль над уровнем охотников. Даэд, конечно, не видел шпиля, его закрывали светлые потолки витков, что находились выше его места. Но явно, до боли в сердце увидел через воспоминание всю ее целиком, от нижней иглы, переходящей в сомкнутые круги уровней и витков, через центральную часть, более тонкую, к бескрайнему диску покоев Неллет и дальше, выше — снова ряд прерывистых бусин, жестко нанизанных вертикально, к навершию — шпилю, который всегда должен указывать строго в зенит. Вот как сейчас.

Янне ловко, как древесный мартынчик, перебрался на плоскость пирса, которая тоже стала привычной — широкой дорогой, языком, высунутым в пустоту. И упал на колени, допевая-выкрикивая последние слова песни-славословия. Руки простер к тонкой серебристой фигурке, а та, покачавшись, сложила свои над головой и вдруг взмыла, исчезая вверху. Вслед за ее напряженно вытянутыми ногами потянулась из тучи черная нитка, ниже все скручивалось, как великанский комок черной пряжи, ссучивалось в нить, утончалось, и утекало куда-то, теряясь в спокойном золоте предзакатного света. Даэд переминался на дрожащих ногах, с изумлением глядя то на Янне, стоящего на коленях, то на исчезающую огромную тучу. Еще несколько мгновений и — все. Чистое небо, такое тихое, мирное, и тишина вокруг. Полная, немыслимая тишина, такая совершенная, что он слышал биение сердца, свое тяжелое хриплое дыхание и даже дыхание Янне, который находился в сотне шагов от него.

За его спиной, а не сразу услышал, тихо пели охотники, как поют после тяжелой работы, сидя кружком и задумчиво глядя на сложенные усталые руки и на измученные лица напротив.

Скоро все выйдут, понял он, начнется обычная жизнь, до следующей охоты. И Янне, он встанет с колен и исчезнет, потому что у самого Даэда нет времени бегать за ним, нужно поскорее вернуться. Но кто спас Башню? Незнакомый охотник спрашивал, впервой ли Даэду. Такое уже бывало? Бывает, поправился он, идя к Янне, который по-прежнему стоял на коленях, опустив голову. Бывало и, похоже, не раз. Вот что происходит, когда внизу они сидят по углам и норам, прислушиваясь к летнему урагану, а после ставят на места упавшие вещи и бегут чинить внешние стены и ограждения.

— Кто? — спросил он, останавливаясь над Янне, — кто это был?

Тот поднял усталое счастливое лицо, так странно: с улыбкой, а в глазах плавает тоска.

— Великая Неллет. Да будут сны ее мягки и бестревожны, да? А я говорю, нет. Нет! Пусть сны Неллет будут грозовыми и дикими. Я справлюсь. И еще раз увижу ее.

Даэд молчал, не понимая, что отвечать. Неллет? Его Неллет, которая лежит там одна, устроив на груди высокий стакан с оранжевым соком. Иногда он вытирал ей платком краешек губ, она сердилась, потому что могла бы сделать это сама, хоть это, говорила ему, но он вытирал, потому что любил и хотел заботиться…

Янне легко вскочил, пританцовывая, толкнул Даэда обратно, туда, где уже изливалась из проема толпа охотников. Буднично озабоченные, парни подбирали сети, волокли добычу к шахте лифта, цепляли крюками мясные туши.

— Давай, парень, сейчас будем праздновать счастливое завершение сна. Напьемся, а?

— Мне нужно идти.

Даэд шагнул в сторону и увидел Илену. Та стояла у стены, смотрела на него через головы и плечи охотников. На девушке был лекарский комбинезон, в руках синяя шапочка сестры-врачевательницы. Он кивнул и быстро ушел к шахте лифта, шагнул, чувствуя спиной ее взгляд.

— Эй! — Янне схватил его за рукав, удерживая над пустотой, — ладно. Помнишь, ты обещал, рассказать Неллет обо мне? Рассказал, да? Теперь спроси, понравилась ей моя новая песня. Понял?

— Спрошу.

Даэд освободил руку и ухнул вниз, почти мгновенно оказываясь на уровне покоев принцессы. Не обращая внимания на суету, прошел комнаты — большие и маленькие, с внутренними лесенками, пандусами и переходами, на ходу кивнул нескольким элле, что озабоченно совещались, отдавая приказы рабочим, которые уже занимались внешней оградой покоев. И вошел в спальню, с радостью отметив — кажется, тут почти нет повреждений. Ни упавших предметов, ни разлитой воды. Или их тут вообще нет?

Поднятый быстрыми шагами ветерок колыхнул широкий рукав стража очередного часа, тот молча проводил глазами спину Даэда, мужа, одаренного привилегиями, поправил рукава и нацелил в свиток перо, блестящее чернильным клювиком.

А Даэд распахнул полог, путаясь в слоях кисеи. Встал в изножье огромного ложа, опуская руки.