Амфисбена

Мне ужасно жалко, что я буду принуждена менее часто видаться с этими славными Жерсенвилями, что может показаться неблагодарностью с моей стороны после того, как я провела у них несколько приятных недель. Мадлена была со мною очаровательна и проявила самую милую дружественность. Так что я ни за что не хотела бы ее огорчить. Но она будет так занята!… В конце концов, я поступаю благоразумно. Мне бы не хотелось всецело разделить дурную репутацию, которой пользуется Мадлена. Ужасно глупо компрометировать себя без всякой пользы! Я собираюсь вести правильный образ жизни. Вот почему я хочу как можно скорее покинуть отель "Манфред" и снять квартиру. Я еще не знаю, где я поселюсь. Собираюсь подыскивать помещение. Это даст мне случай познакомиться с Парижем. Он нравится мне, и мне кажется счастьем быть в нем счастливой. Не толкуйте это дурно, дорогой Жером, Вы сделали все с Вашей стороны, чтобы обеспечить мне приятную жизнь. От меня зависит остальное.

Ваш друг

Лаура де Лерэн.

Г-ну Жерому Картье, Берлингем,

Сан-Франциско (Соединенные Штаты)

Отель "Манфред", улица Лорда Байрона

Париж, 26 декабря

Дорогой Жером,

Вы будете смеяться надо мною, получив это письмо. Да, я все еще в этом отеле "Манфред". Я занимаю комнату, где негде повернуться, так она загорожена чемоданами; я все еще не сняла квартиры, о которой Вам говорила. Не думайте, однако, что я застряла в этом семейном отеле по какой-нибудь сентиментальной, чтоб не сказать больше, причине. Не подозревайте, что я последовала примеру моей подруги Мадлены и влюбилась в какого-нибудь Адониса за табльдотом. Нет, дорогой Жером, ничего подобного не произошло, и если сердце мое бьется сильнее, то не встречный красавец виноват в этом. Париж – вот причина! У него много очарований, и они поглощают до сих пор мое время.

Да, дорогой друг, вот уже больше месяца, как я здесь, и я все кокетничаю с Парижем и, признаюсь, в восторге от этого флирта. Не слишком удивляйтесь этому. Я и Париж, не зная друг друга, были уже старыми друзьями. Очень часто, когда Вы бывали в Вашей конторе на Маркет-стрит и я оставалась одна в Берлингеме, я брала из книжного шкафа план Парижа, бывшего для меня полусказочным городом. Я разворачивала его перед собою и долго на него смотрела. Я водила пальцем по его главным улицам, авеню, бульварам. Я останавливалась на площадях. Я отыскивала его достопримечательности, в числе которых, конечно, я считала большие магазины. Сколько прогулок совершила я по этому далекому, почти фантастическому Парижу, из которого я знала почти только ограду монастыря святой Доротеи! Иметь возможность свободно, без руководителя, без стесненья, по моему желанию и прихоти, останавливаясь, где я хочу, ходить по Парижу, казалось мне поистине райской перспективой!

Ну так эту мечту я осуществляю вот уже больше месяца, и эта действительность для меня волшебна. Вы сочтете меня смешной, Жером, но Вы Париж знаете, он Вам хорошо знаком, Вы провели там свою молодость, Вы там жили, и, когда Вы переехали по Вашим делам в Америку, сначала временно, потом более решительным образом, Вы унесли в памяти различные образы Парижа. Париж удовлетворил Ваше любопытство. Но вспомните, что для меня Париж оставался институтской мечтой, недоступною местностью, на которую я только заглянула через решетку. Когда мы обвенчались, я надеялась, что Париж осветится для меня лучами нашего медового месяца. Но вместо этого Вы посадили меня на пароход и увезли за океан как завоеванный предмет! Прошли годы, и, мечтая о Париже, я думала: "Когда я увижу тебя, Париж, я буду, конечно, уже старой дамой. А было бы между тем забавно походить по твоим тротуарам еще бойкой походкой, побродить по твоим улицам молодой поступью, отразить в твоих зеркальных окнах хорошенькое личико, быть еще в том возрасте, когда на тебя смотрят, идут за тобой следом."

Потому что, видите ли, дорогой Жером, в Америке нам, француженкам, даже честным француженкам, недостает всегда этих уличных удовольствий; обмен взглядов, маленькие знаки восхищения, подобранные по дороге во время прогулок. Быть молодой, красивой женщиной на парижской улице – в этом заключается особенное удовольствие, которое нельзя встретить ни в каком другом месте. Гулять в прекрасный, морозный зимний день вдоль элегантных магазинов улицы Мира и по бульварам в часы, когда зажигается газ, когда блестит электричество витрин, среди симпатичной толпы, – прелестное впечатление, которое необходимо испытать. Конечно, в Америке есть много улиц и авеню, лавок и магазинов; есть прохожие, но нет людей гуляющих!