Аметисты Серафимы Суок

– А это кто? – ткнул он пальцем в экран.

Весь класс одет как официанты: белый верх, черный низ (это стало очевидно лишь спустя годы, а тогда такой вид всем казался торжественным). Зоська опять выпендрилась. Где-то откопала коричневое школьное платье и белый фартук, в косы вплела белые ленты. Первоклассница. Только белых гольф не хватает.

– Да была у нас такая. Зоя Сапожникова. Белая ворона, – поморщилась Катя.

– Зоя Сапожникова? – удивился Артём.

– Ну да. Вы знакомы? – Катя заподозрила что-то неладное.

О ревности тогда речи не шло. Разве можно ревновать к этакой замухрышке? Но интуиция противно кольнула сердце.

– Да нет, – отмахнулся он. – Просто люблю белых ворон. Есть в них загадка и скрытая сила.

– Да какая там сила?! – удивилась Катя.

– Сама подумай: насколько крепким характером надо обладать, чтобы выделяться из толпы и не скрывать своей индивидуальности!

– Индивидуальность! – нервно хохотнула Катерина. – Эту индивидуальность все презирали!

– Напрасно. Только личность может быть уникальной настолько, чтобы вызывать ажиотаж. А чтобы быть как все, достаточно навыков обезьяны.

Кате стало обидно. Она никогда ничего не делала вразрез с коллективом и считала тех, кто выделяется, выскочками. А для Артёма, оказывается, быть со всеми – уровень обезьяны. Хорошего же ты, Артёмка, мнения о своей жене. Впрочем, чего удивляться? От тебя давно слышно одно лишь хамство, словно с врагом живешь!

На протяжении всей совместной жизни с Артёмом Катя ни разу не слышала восхищения мужа в свой адрес. В адрес других женщин бывало, и неоднократно. То он в восторге от скандальной телеведущей – видите ли, какая она дерзкая и независимая. Да будь у Кати родители в парламенте, она бы еще не так отжигала. Или он без ума от топ-модели. И одевается она эффектно, и загорелая, и всегда при прическе-макияже. Знал бы он, сколько стоит одно платье этой модели, заткнулся бы. И вот теперь Артём восхищается Зоськой. Видите ли, она личность! Никому не интересная одиночка – личность. С таким же успехом Артёму понравится любая кошелка – найдет, чем восхититься. Ему все хороши, кроме жены.

Кате невольно вспомнились мелочи, которым она раньше не придавала значения. Артём всегда занимал самые удобные места. Если в кафе у столика с одной стороны диван, с другой стул, Артём непременно усядется на диван. В театре он выберет себе то место, которое хоть немного ближе к середине. В самолете – около иллюминатора, в поезде – по направлению движения. Жена и дети размещаются по остаточному принципу. И еще уйма других подобных моментов.

Катя с горечью осознавала, что у всех этих непривлекательных поступков мужа одна причина – нелюбовь. Или наоборот – любовь. Огромная и непоколебимая. К единственному себе.

«Но как же так?» – сокрушалась Катя, все еще не веря в свою несчастливую участь. Когда он успел к ней охладеть?

Они познакомились с Артёмом в магазине тканей, в котором она работала. Ей было восемнадцать, ему на семь лет больше. Артём не нашел к рубашке такую же пуговицу, как оторвалась, и выбрал похожую, но Катя убедила его поменять все.

Артём так красиво за ней ухаживал, говорил о любви. Она родила и вырастила Артёму двоих детей. Желанных детей! Артём очень хотел сыновей, сам им дал имена в честь своих двух дедушек. Она хотела назвать детей Матвеем и Федором, но уступила мужу, думала, будет больше любить. Задвинула все свои планы ради семьи. Хотела же в институт поступать на заочное. Но тогда бы пришлось нанимать няню и Артёму взваливать на себя львиную долю забот. А у него карьера, спорт и вообще. Так что учебу Кате пришлось отложить до подходящего времени, которое так и не настало.

1918 г. Одесса

Ах, какая в тот год была весна в Одессе! Как цвела акация, как шумело море, выбрасывая кружевные узоры пены на галечный пляж! В воздухе, пропитанном революцией, гражданской войной и страшными переменами, витал призрак любви. Юность не выбирает себе время, которое, увы, бывает непростым.

Из цветущего города, «жемчужины у моря» и Южной Пальмиры с шикарными ресторанами, магазинами, богатыми особняками, театрами, синематографом за революционные годы Одесса превратилась в разоренное уличными боями и грабежами, опасное для нахождения место. Гайдамаки, французы, немцы, петлюровцы, большевики, левые, правые, белые, красные, зеленые…