Аметисты Серафимы Суок

От столь своеобразного обеда Зоя спаслась бегством. Отец свирепел, рыча ей вслед проклятия и подспудно радуясь само собой решившейся проблеме: значит, не голодная.

Он продолжал заглушать свое горе алкоголем, в то время как дочь была вынуждена слоняться по улицам в ожидании, когда он уснет.

В жизни Игоря Сапожникова иногда случались проблески – это когда он решал завязать с пьянством и начать новую жизнь. Зоя помнила, как отец привел ее на вещевой рынок и накупил обновок: зимнюю куртку, сапожки, шапку и зачем-то сандалии, из которых к лету она выросла. А еще отец заплатил соседям из квартиры напротив пятьдесят рублей, чтобы они накормили ее ужином.

Было в той дымящейся тарелке с манной кашей, которую принесла в их квартиру тетя Люба, что-то унизительное. За крупную купюру в руках отца, которой он с гусарской щедростью расплатился с соседкой, Зоя испытывала стыд.

А потом в их доме появилась тетя Лера. Злые языки называли ее то бедняжкой, готовой на все ради крыши над головой, то алчной пройдохой, намеревающейся эту самую крышу прибрать к рукам, а чаще – полоумной, взвалившей на себя алкаша с девчонкой.

У тети Леры была короткая, словно вдавленная в туловище, шея. Она приехала в Кириши из Новгородской области, как потом узнала Зоя, сбежала из родительского дома с таким же беспробудным пьяницей. Ей было чуть больше тридцати, и расти она в иной семье, никакая нужда не привела бы ее в безрадостный дом Сапожниковых. Своих детей у тети Леры не случилось, что-то там не вытанцовывалось из-за здоровья.

Она и растила Зою. Нет, не как родную – без материнского тепла и заботы, но не обижала ее. У тети Леры с отцом складывалось не все гладко, так что ей было не до Зои.

Тетя Лера Зою не удочеряла. Отцу она приходилась женой, а ей – никем. В матери не набивалась и в душу не лезла, видела, что девочка скучает по погибшей маме, за что Зоя была ей очень признательна.

Они могли бы стать родными если не по крови, то духовно и даже официально, оформив все документы, но не сложилось: по малолетству Зое не хватило мудрости вести себя с вошедшей в их дом женщиной более приветливо, а тете Лере – терпения и душевных сил приручить девочку.

Зоя сразу стала относиться к новой жене отца вежливо, но с нескрываемым холодком. Она будто бы боялась потерять последнюю эфемерную ниточку, связывающую ее с мамой.

Зоя заранее установила перед собой невидимую стену, не позволяющую никому к ней приблизиться. Обращалась к ней на «вы», как ко всем взрослым, и «тетя Лера».