Аметистовый блин

Параллельно европейской истории располагалась история российская со следующими вехами: крещение Руси, татаро-монгольское иго, Иван Грозный с картинки, где он убивает родного сына, и сразу же – Петр Первый, возможно, внук убийцы. Петра сменил тот, кого хотели свергнуть декабристы, а потом произошла февральская революция, повлекшая за собой советскую власть. Она случилась сразу после войны, но с поляками, с французами, или с кем-то еще – тоже было дело темное. Еще имелись Бонапарт, Аракчеев и генерал Скобелев – люди, приложившие руку к российской истории, но не имеющие своей вехи в Сережиной системе, а как бы блуждающие между пятнадцатым и девятнадцатым веком.

О флибустьерах Сережа знал следующее – жили в Флибустьерском дальнем синем море и на бригантинах подымали паруса. И капитан, обветренный, как скалы, выходил в море, не дождавшись дня… И вьется по ветру Веселый Роджер…

С одной стороны, такая прореха в образовании Сережу не красила. Но с другой – из сотни технарей, населявших не так давно конструкторские бюро, разве что человек сорок имели столь обширные исторические познания. Для многих Петр Первый пришел к власти в результате крещения Руси.

– Вы – Истребитель? – вспомнив вдруг приключенческие байки Наследника, спросил Сережа.

– К сожалению, не осталось в живых никого из тех, кто звал меня Истребителем. А команда у меня подобралась отличная… Здесь, в Вайю я – Аметист.

– А-ме-тист… – произнес Сережа. – Так вот почему…

Да, это было то самое лицо – и черные космы, и короткая бородка. И твердый взгляд…

– Потому, что я звал тебя, – согласился флибустьер. – А каким образом и с какой целью – ты скоро узнаешь.

Мысли у Сережи двигались медленно – и не сразу он осознал, что попал туда же, куда должны были попасть Данка, Майка и Наследник.

Он пожелал было спросить, кто и с какой целью заманил в камни – или, если угодно, в Вайю, – троих ни в чем не повинных людей. Но тут пронеслось мимо лица дуновение ветра с правой стороны и дуновение огня – сверху.

– Отойди-ка, сударь мой, – посоветовал Монбар. – Сейчас тут будет спор из-за твоей добычи.

Сережа задрал голову – и увидел клубок бело-рыжего огня, внушающий ужас шевелением длинных язвительных языков, вытянутых не назад, как полагалось бы летящему пламени, а вперед, словно хищные щупальца.

– Не бойся, – сказал флибустьер, поигрывая своим рдеющим шаром. – Усмири волнение – вот так.

Он поднял ладони вверх, и подтолкнул вращающийся шар, даже не прикасаясь к нему. Тот поплыл – и Сережа инстинктивно выставил вперед руки, боясь обжечься.

– Охвати его, – приказал Монбар. – Держи между ладонями и укрощай!

Бабка в ужасе прижалась к Сережиному бедру.

– Смертушка моя пришла, – прошептала она, глядя вверх, на огненный клубок. – Ой, за мной она пришла!.. Сыночек, родненький, я же тебя спасла! Так и ты уж меня убереги!.. Ты же вон какой здоровый!..

Надо было, конечно, напомнить перепуганной вампирше, как она собиралась сдать сыночка вооруженной охране, но Сереже было сейчас не до того. Он ощутил свою власть над багровым шаром. И чувство не было для него совершенно уж новым – что-то похожее он испытывал, как ни странно, когда в тренажерном зале вправлял мозги толстушкам, сладострастно запрещая им есть жирное, копченое, соленое и сладкое.

– В тебе есть страх, – продолжал ставший Аметистом флибустьер. – Страх – это не твое. Ему тут не место. Как ты владеешь этим шаром, так ты владеешь своими чувствами.

– Я и без того владею своими чувствами, – обиделся на внушение Сережа.

– Потому-то тебя позвал Аметист, – загадочно сказал Монбар.

Видя, что сыночек защищать ее не собирается, бабка завертела головой в поисках убежища – и вдруг, сорвавшись, мелкими шажками понеслась прямиком в море. А там непонятно откуда взялась лодка, и лодка эта, не имея ни паруса, ни мотора, ни даже весел, ходко и бесшумно шла к берегу, а в ней стояла женщина – высокая, тонкая, в длинном красновато-оранжевом платье, и в руке она держала золотой жезл, который с обоих концов был увенчан странного вида набалдашниками.

Бабка готова была пуститься вплавь, но лодка ускорила ход и ткнулась носом в берег, когда вампирша уже стояла по щиколотку в воде.

– Доченька, голубушка! – выкрикнув это, бабка зажала себе рот ладонью. Сережа понял, в чем дело, – аппетит проснулся-таки, и старая перечница боялась нечаянно высосать свою единственную возможную защиту.

Царственно стройная женщина, увенчанная, словно литой короной, сложно зачесанными черными волосами, вознесла на борт узкую босую ногу и перешла на берег, причем лодка под ее тяжестью даже не шелохнулась. В тот же миг рыжий огненный шар опустился возле бабки и простер к ней языки-щупальца с белыми кончиками, ставшими вдруг похожими на когти.

– Не вмешивайся, – предостерег Монбар. – И без тебя поделят. Сердолик и Яшма оба перераспределяют энергию. Но Яшма берет тяжелую энергию, довольно грубо ее перерабатывает и возвращает людям, а Сердолик пускает ее в дело такой, какой получает, и пробивает стены тупиков. Обоим твоя добыча просто необходима – но не вмешивайся!