Аметист и золото

Поэтому она внимательно отнеслась к замечанию подруги, подумав, что и ей самой было бы неплохо попасть на карнавальный бал, славящийся своими оригинальными, сверкающими нарядами участников. К сожалению, цены на билеты кусались, и вообще их трудно было достать. К тому же у нее не было ни наряда, ни спутника.

— А какие ты придумала костюмы? — спросила Мелисанда.

— Не скажу, это тайна! Даже от мужа, — хитро сверкнула глазами рыжеволосая бестия.

— Я чувствую, мне придется краснеть, когда она напялит на себя свое творение, — вздохнул Стивен и сделал большой глоток вина, чтобы забыться и успокоиться. — Утешает лишь то обстоятельство, что мы будем на Шугэ-Лоуф, а там всегда такое столпотворение, что никто даже не обращает внимания, какой на тебе наряд. Настоящее сборище безумцев!

— Вы участвуете в торжествах на горе Шугэ-Лоуф? Как здорово! — восторженно воскликнула Мелисанда.

Эта гора получила такое название потому, что напоминала конфигурацией сахарную голову, которые были в ходу во времена колониальной торговли. Добраться до ее вершины можно было на фуникулере и специальных подъемниках. Гулянья, устраиваемые там во время карнавала, считались наиболее пышными и красочными в Рио.

Мария вдруг вскочила и, едва не упав за борт, воскликнула, обрадованная пришедшей ей в голову замечательной мыслью:

— Стивен! А ведь Мелисанда и Алекс могут воспользоваться билетами Бейкеров!

— Верно! — оживился ее супруг. — Великолепная идея!

Он обернулся к недоумевающим друзьям и объяснил им суть дела. Оказалось, что супруги Себастиан зарезервировали билеты на бал для своих приятелей из Штатов, но те по какой-то причине не смогли прилететь в Бразилию.

— Так почему бы вам ими не воспользоваться? — воскликнул Стивен с сияющим лицом. — Ведь в компании друзей всегда веселее!

— Но у меня нет карнавального костюма, — растерялась Мелисанда. — Да и у Алекса наверняка есть свои планы. Спасибо за приглашение, но мы, наверное, не сможем его принять.

Все замолчали. Мария пристально взглянула Мелисанде в глаза и отчетливо сказала:

— Во-первых, никаких особых планов у Алекса нет. А во-вторых, он с удовольствием будет сопровождать тебя на этом балу.

Алекс мягко улыбнулся и добавил:

— Костюм у меня имеется. А пропускать такое зрелище — тяжкий грех, раз уж ты очутилась в это время в Рио-де-Жанейро. Послушай, рыжая, нельзя ли организовать костюмчик для Мелисанды? — спросил он, с улыбкой глядя на подругу детства. — Придумай что-нибудь! Возьми в школе танцев.

В голове у Мелисанды все смешалось: она не ожидала такого поворота событий и отказывалась верить тому, что слышала.

И даже когда все уже было обговорено, грязная посуда убрана со стола, а якорь поднят, Мелисанда оставалась в сомнении относительно реальности случившегося. Она автоматически поддерживала общий разговор и любовалась прекрасными видами, но мозг ее сверлила только одна мысль — о предстоящем празднике на горе Шугэ-Лоуф, в котором она будет участвовать вместе с Алексом.

Последовавшие за этим разговором на яхте дни слились в памяти Мелисанды в калейдоскопическую мозаику новых ярких впечатлений. И если днем она неукоснительно отсиживала предусмотренные жестким рабочим планом часы в архиве, то все вечера проводила с Алексом.

Они совершали прогулки по Рио, заглядывали в уголки, куда не ступала нога туриста, ездили на общественном транспорте, всматриваясь в лица пассажиров. Мелисанда-историк исподволь изучала сложную жизнь огромного города, ее светлые и темные стороны, знакомилась с районами, о существовании которых она даже не подозревала, когда в одиночку бродила по Ипанеме и Копакабане в часы, свободные от библиотечных и архивных бдений. С каждым днем громадный мегаполис, раскинувшийся между холмами вдоль океана, становился ей понятнее и ближе. И с каждым днем все больше убеждалась, что всерьез влюблена в Алекса Роубсона.

Он привлекал ее не только мужской красотой и обаянием. И безусловно, не богатством. Разговоров о его работе Мелисанда избегала, равно как и уклонялась от предложений поужинать в шикарном и дорогом ресторане, доступном лишь избранным.

Несомненно, физическое влечение сыграло в их сближении существенную роль. Стоило Алексу случайно к ней прикоснуться или скользнуть по ней взглядом, как она ощущала сердцебиение и трепет. У нее сладко ныло под ложечкой всякий раз, когда ветер трепал его волосы, и перехватывало дыхание, если он улыбался.

А войдя в квартиру после долгого прощания с Алексом на лестничной площадке, она прежде всего бежала к зеркалу, чтобы посмотреть, не осталось ли на ее нежной коже следов его жарких поцелуев. Им требовалось все больше усилий воли, чтобы прервать любовные ласки, пока страсть не замутила рассудок.

Умиротворение, охватывавшее Мелисанду при встречах с Алексом, и всепоглощающее желание вновь увидеть его, как только они расставались, вряд ли можно было объяснить только его внешней притягательностью.