Америка (Reload Game)

Предвосхищаю ваши вопросы, компаньерос: ликвидирован ли уже отдавший тот приказ отморозок — шеф резидентуры северян майор Флетчер, — и если нет, то почему? и не затем ли, чтоб исправить это упущение, присланы сюда вы? Отвечаю сразу: Флетчер жив, и ни единый волосок с его головы упасть не должен — до поры до времени, разумеется.

Всем вокруг ясно, что нейтралитет Техаса доживает последние недели, а то и дни. Вопрос лишь в том, у кого первого сдадут нервы: северяне ли установят полную морскую блокаду Нового Гамбурга, или южане начнут интервенцию под предлогом «взятия под военную охрану „Дороги жизни“»? Нам же в любом варианте придется вписаться за Техас — и на этом месте враг того агрессора автоматически становится нашим союзником. Так что не исключено, что нам вскоре предстоит, вместе с майором Флетчером, охотиться за людьми его южного коллеги, майора Гренджерфорда; либо наоборот — тут уж как карта ляжет. И вот именно тогда — не раньше! — мне понадобятся… взрывотехники и специалисты по проникновению в охраняемые помещения.

«Взрывотехники… и специалисты по проникновению в охраняемые помещения… Господи, помилуй!.. Если они и вправду те, о ком я сейчас подумал…»

— Скажите-ка мне, ребята, — вкрадчиво поинтересовался он, — а откуда вы прибыли на Кубу? Уточняю вопрос: не из Канады ли, часом?

— Мы не имеем права, компаньеро… — начал было Иван Иваныч.

— До позапрошлой недели — да, не имели; а я не имел права спрашивать. Но теперь — всё по-новому! — и с этими словами резидент Секретной службы Компании ткнул пальцем в строчки одной из разложенных вокруг них «накладных». — Детали самОй вашей предыдущей операции мне знать ни к чему, но вот то, как вы оттуда уходили, и что у вас висит на хвосте — это теперь прямиком по моей части. Итак?..

— Так точно, компаньеро: из Канады.

— А в Канаду — из Бостона? Работали там на Дом Володихиных?

— Так вы… знали?..

— Нет — я просто сложил два с двумя… И кстати, — прищурился Зырянов, — коли уж речь зашла: почем нынче оценены ваши головы?

— Двадцать тысяч долларов, компаньеро, — отвечал Иван Иваныч и, как бы даже оправдываясь, уточнил: — За обе вместе.

«Т-твою-то мать… — только и смог беззвучно выдохнуть резидент. — Они там, в своем Петрограде, что — совсем рехнулись?! Ведь этих парней сейчас наверняка ищет вся контора Пинкертона — они, можно считать, с головы до ног обвешаны колокольчиками, обмазаны фосфором и облиты креозотом! Их же надо немедля выводить из операции и класть на сохранение — иначе они мне тут всю сеть засветят, к чертовой матери! Или… И на этом мысль останавливается…»

36

Одним из типичных примеров жульнического «фигурного цитирования» заслуженно числят «общеизвестное» утверждение классика: «Причины любой войны, если чуть присмотреться, экономические» — изящно обрываемое, едва ли не всегда, на слове «но»: «…но ход той войны к экономике уже никак не сводится». Однако Дом Володихиных будто нарочно взялся продемонстрировать миру обеими своими войнами — хоть давней, с воинственными племенами тлинкитов, хоть совсем свежей, с бостонской торговой империей Ларсенов, — примеры того, как можно и в самом деле обойтись одной лишь первой половинкой той формулы, ставя реальные военные действия в строгие рамки чисто экономической целесообразности.

Староверы Володихины — один из семи Больших домов Колониии и влиятельнейшие члены Конференции двенадцати негоциантов с самого ее основания — поднялись в свое время на добыче морской выдры с морским котиком и на торговле теми мехами в Китае и Японии, и с той поры неизменно сохраняли, при всех прочих своих, весьма успешных, операциях в Южных морях и на Востоке, благодарную (а в чем-то, возможно, даже и суеверную) приверженность к принесшему им некогда удачу промыслу морского зверя. Их китобойные и котиколовные флотилии поделили нынче между собой всю Северную Пацифику (оказавшуюся на поверку вовсе не такой уж и бескрайней), а берега островов Меншикова украсились десятками уже «морских ранчо», где пятисаженные, удивительные в своей беззащитности и доверчивости существа — морские коровы, чудом уцелевшие когда-то лишь на двух оконечных, необитаемых, островках архипелага, неустанно перерабатывали бескрайние заросли ламинарии в тонны нежнейшего, потрясающих гастрономических достоинств, мяса. Попутно выяснилось, что именно на освобождаемых морскими коровами от водорослей участках мелководья начинается взрывной рост численности морских ежей и крабов — которые, в свой черед, служат основной пищей для морской выдры с ее бесценным мехом: симбиоз, нежданно-негаданно обернувшийся для устроителей «морских ранчо» как бы не главным источником дохода!