Амадзин

Вернулся уже виденный нами наездник. Брезгливо покосился на трупы снежников, вынул бумагу и стал в ней что-то задумчиво черкать. Волан провёл большим пальцем по горлу, я отрицательно покачал головой и показал руками будто что-то хватаю – живым нужно брать.

Дворф кивнул, развернулся. Тихий хлопок и на месте Волана осталось только лёгкое марево, а сам он уже рядом с целью и воткнул волку в шею кинжал. Зверь взвыл, резко отпрянул, вскочил на дыбы и завалился на спину. Ошарашенный наездник неуклюже слетел с его спины, громко бухнулся на камни и размозжил себе голову. Пристёгивались бы они что ли. Скатившись со стены, я пощупал упавшего за горло, там где должна биться жила.

– Скончался.

– Ну извини амадзин. – Развёл руками Волан. – Я первый раз. Другого поймаем, да и карты остались.

Подняв один из рассыпавшихся листов, я уткнулся взглядом в неразборчивые закорючки, палочки и цифры. Понять что-то в этой писанине нереально – шифр какой-то.

– Живыми нужно брать. – Подытожил я выбрасывая лист. – Но зато выяснили что ты тоже прыгать можешь.

– Ну, теперь мы навоюем. – Волан восхищённо приподнял перед собой тень Клыка. – Да мы вдвоём всех квезийцев вырежем.

Где-то недалеко завыл волк. Протяжно с надрывом. Кровь собрата учуял. Запах это не звук, зверь по запаху кого хочешь отследит. Прятаться нужно, вот только назад мы уже не влезем – с этой стороны стена заметно выше чем с той, я так высоко Волана не подкину.

– Делать что будем, великий вырезатель?

– Бежать, – дворф подтолкнул меня вперёд, а сам затопал следом.

Бежим. Запыхались. Вот только глупо это как-то от волкогонов бежать. Они по этим коридорам словно ветер носятся, а мы на своих двоих – скоро догонят.

Заворачивая в очередную развилку, я мельком бросил взгляд за спину. Волан немного отстаёт и на ходу в своём мешке роется. На следующем повороте я тоже самое приметил и на следующем. Да что там можно искать то столько? Вон уже шагов на двадцать я от дворфа оторвался, разделимся ещё впопыхах. Хотел его подогнать, но Волан вовсе остановился и указал трещину в скале на высоте в полтора моих роста.

– Сюда!

– Да ты в своём уме? Волки за тысячу шагов запахи чуют – найдут.

– Быстрее. – Упрямо набычился дворф не двигаясь с места.

Собрался я было с ним заспорить, но у него такое лицо… Не знаю, уверенное, спокойное, непоколебимое даже, что все слова у меня из головы вылетели. Горы рассудят. Я прижался к стене под трещиной и сложил ладони в замок под ногу Волану, а потом закинул его вверх. Он быстро устроился и свесившись подал мне руку. До чего же завидно иногда, взять и одной рукой, не особо напрягаясь, вытянуть вес в полтора раза больше собственного. Причём богатырём дворф не выглядит – обычный горец, ещё и ростом мал.

На всю округу раздался истошный вой или вопль, а может и лай, я даже не сразу понял, кто это такие звуки способен издавать. Глянул с подозрением на дворфа, а тот в улыбке расплылся и усаживается поудобнее, будто мы уже в безопасности. К воплю присоединился ещё один голос.

– Колись. – Стукнул я Волана в плечо.

– Да вот. – Дворф вынул мешочек, приоткрыл и показал бурый порошок внутри.

– Что это?

– Жгучий перец. Его в острые блюда добавляют.

– Я знаю, что такое перец, но он же стручками растёт вроде. – Караванщики как то меня угощали – шутники. Долго я тогда воду лакал, чтобы огонь во рту унять, чуть не лопнул. Я тоже над ними пошутил потом, три недели до Нарагора вёл, старший обоза уже со слезами за мной ходил – прощения просил.

– Его сушат, а потом в порошок стирают, он так хранится лучше и качества свои не теряет. Представляешь, что волчина чувствует, когда щепотку этой отравы в свой нежный нос затягивает.

– Догадываюсь.

– Только я у Малки весь годовой запас спёр, так что ты меня амадзин прикрой потом, если что.

– Отбрешемся, не переживай, – успокаивающе махнул я. – Надо будет, ещё потребуем.

За такие идеи не ругать – хвалить нужно, а то и награждать. Волкогоны теперь от своего лагеря на пять шагов отходить забоятся. Нужно будет только этого порошка побольше вокруг насыпать. Первый же дождь его, конечно, смоет, но наездникам то об этом неизвестно, да и по новой насыпать можно – дело нехитрое.

– Так чего сидим? Пошли ковать пока горячо. – Предложил я. – Волкогоны за нами не

погонятся, а от пеших мы легко оторвёмся.

Выбрались из трещины и побежали назад к месту, где Волан первый раз перец сыпал. Вой к тому времени стих, но когда мы подошли ближе, за поворотом кто-то тихо скулил.

Пятеро. Двое успокаивают дрожащих забившихся под стены зверей. Трое стоят поодаль и к товарищам не приближаются. Волку особо не разъяснишь, что нюхать, а что нет. Да наездники, похоже, и сами не понимают, что происходит. Переругиваются раздраженно, руками машут.