Алый Рубин. Любовь через все времена

— Нет. Я думаю, что он скорее принадлежит к Стражам и торчит там просто из принципа. — Лесли вновь обратилась к своей папке. — Про Стражей как таковых я, кстати, ничего не нашла, это, по видимому, очень тайная Тайная Ложа. Но некоторые из названных тобой имён — Черчилль, Веллингтон, Ньютон — встречаются среди масонов. То есть мы можем исходить из того, что обе ложи как-то связаны. Про утонувшего мальчика по имени Роберт Уайт в интернете ничего нет, но в библиотеке имеются все экземпляры «Таймс» и «Обсервера» за последние сорок лет. Я уверена, что там что-нибудь найдётся. Что ещё? Ах да, рябина, сапфир и ворон… — ну, это можно, разумеется, толковать самым разнообразным образом, но со всем этим эзотерическим хламом любая вещь может обозначать всё, что угодно, поэтому здесь не найти надёжных отправных пунктов. Нам надо скорее ориентироваться по фактам, чем по всему этому ля-ля-тополя. Ты должна просто побольше выяснить. Прежде всего про Люси и Пола и насчёт того, почему они выкрали хронограф. Очевидно, они знают что-то такое, чего не знают другие. Или не желают знать. Или о чём у них принципиально иное мнение.

Снова открылась входная дверь. На сей раз шаги были тяжёлые и энергичные. И они целеустремлённо направились к нашей кабинке.

— Лесли Хэй и Гвендолин Шеферд! Вы немедленно выйдете оттуда и вернётесь на урок!

Лесли и я смущённо молчали. Потом Лесли сказала:

— Вы знаете, что это женский туалет, да, мистер Уитмен?

— Считаю до трёх, — ответил мистер Уитмен. — Раз…

На счёте «три» мы открыли дверь.

— Будет запись в классный журнал, — сказал мистер Уитмен, глядя на нас, как строгий бельчонок. — Вы меня очень разочаровали. Особенно ты, Гвендолин. Ты не можешь делать всё, что заблагорассудится, только потому, что ты заняла место своей кузины. Шарлотта никогда не запускала свои школьные обязанности.

— Да, мистер Уитмен, — сказала я. Эта авторитарная манера была ему совсем не свойственна. Обычно он был вполне милый — ну в крайнем случае саркастичный.

— А теперь марш в класс.

— Как вы узнали, что мы здесь? — спросила Лесли.

Мистер Уитмен не ответил. Он протянул руку к папке Лесли.

— А это я пока возьму на сохранение!

— О нет, не надо. — Лесли прижала папку к груди.

— Давай сюда, Лесли!

— Но мне она нужна… для урока!

— Считаю до трёх…

На счёте «два» Лесли, скрипя зубами, отдала папку. Было очень неприятно, когда мистер Уитмен втолкнул нас в класс. Миссис Каунтер, очевидно, приняла на свой счёт нашу попытку прогулять занятия, потому что до конца урока она нас полностью игнорировала.

— Вы курили? — спросил нас Гордон Гельдерманн.

— Нет, балда ты этакая, — отмахнулась Лесли. — Нам надо было поговорить без помех.

— Вы прогуляли, потому что хотели поговорить? — Гордон постучал себя по голове. — В самом деле! Девчонки!

— Сейчас мистер Уитмен может прочитать всю папку, — сказала я Лесли. — И тогда он узнает, и Стражи тоже узнают, что я тебе всё рассказала. Это наверняка запрещено.

— Да, наверняка, — согласилась Лесли. — Возможно, они пришлют ко мне человека в чёрном, чтобы устранить меня, поскольку я знаю вещи, которых никто не должен знать… — Казалось, эта перспектива её взбодрила.

— А если эта мысль не такая уж и неверная?

— Тогда… я куплю тебе сегодня после обеда газовый баллончик, и себе куплю тоже. — Лесли хлопнула меня по плечу. — Пойдём! Мы не позволим взять над собой вверх!

— Нет. Нет, мы не позволим. — Я завидовала несокрушимому оптимизму Лесли. Она во всём всегда видела только лучшую сторону. Если таковая, конечно, наличествовала.

Из Анналов Стражей, 14 августа 1949 года.

15:00–18:00. Люси и Пол появились в моём бюро для элапсирования. Мы болтали о реконструкции и санировании этой части города и о том невероятном факте, что Ноттинг Хилл в их время стал самым популярным и дорогим районом города (они называют это «тренди»). Ещё они принесли мне список всех победителей Уимблдона начиная с 1950 года. Выигрыши в тотализаторе я обещал направить на образование моих детей и внуков. Кроме того, я намереваюсь приобрести один-два разрушенных дома в Ноттинг Хилле. На всякий случай.

Отчёт: Люкас Монтроз, адепт 3 степени.

14

Сегодня занятия тянулись мучительно медленно, школьный обед был такой же противный, как обычно (йоркширский пудинг), и когда после двойного урока химии можно было наконец идти домой, я чувствовала себя снова готовой ко сну.

Шарлотта весь день меня игнорировала. На одной из перемен я попыталась заговорить с ней, но она заявила: